— Мне ужасно не нравится при дворе, — честно призналась Ольга. — Я жалею, что дала себя уговорить. Мы могли бы прекрасно встречаться у меня дома, как раньше…

— Возможно… а возможно, и нет. Во всяком случае, мне пришлось бы здорово понервничать.

— А вы умеете? — невольно улыбнулась Ольга. — Из-за чего?

— Я по-прежнему опасаюсь за твою жизнь. Я ведь уже говорил тебе, Кантор не тот человек, с которым можно мирно жить без всяких приключений. Помимо того что с ним не соскучишься, у него множество врагов. Он силен, отважен и весьма неглуп, так что расправиться с твоим другом — задача не из легких, и до сих пор это никому не удавалось. Но если кто-нибудь пожелает сделать товарища Кантора несчастным до конца его дней, то тут же обнаружится, что это плевое дело. А ты еще гуляешь по городу с собачкой.

— Так что ж мне, вот так сидеть за стенами дворца? — ужаснулась Ольга. — До конца моих дней? И на улицу не выходить, кроме как на всякие коронации, на которых Кира должна присутствовать со свитой?

Король печально вздохнул и принялся снова набивать трубку.

— Потерпи до осени, — виновато произнес он, не поднимая глаз. — К тому времени что-нибудь изменится.

— Каким образом?

— По всем прогнозам, гражданская война в Мистралии должна закончиться этим летом. И чем бы она ни закончилась, Кантор перестанет быть объектом охоты. Если они проиграют войну, остатки разбитой армии никого уже не будут интересовать. А если победят, то сама понимаешь.

— Вы так спокойно об этом говорите… Их же всех убьют!

— Война в том и заключается. Или их всех убьют, или они всех убьют, при любом раскладе жертвы составят процентов… — Его величество подумал пару секунд, пока разгоралась трубка, затем с сожалением резюмировал: — Точно не скажу, данных не хватает, — много, одним словом. Не беспокойся, Кантора я туда не пущу. Нечего ему там делать.

— Вы всерьез надеетесь, — горько вздохнула Ольга, — что сможете его куда-то не пустить вопреки его желанию?

— А вот чтобы он не захотел, это уже твоя часть дела. Держи его крепко, как только можешь. Чтобы он постоянно чувствовал, как ты его любишь, как он тебе нужен и как ты нужна ему. А ты ему действительно нужна, ты единственное, что у него есть хорошего в этой жизни, и, если ты заметила, только с тобой он позволяет себе быть веселым, ласковым… даже обнаруживать слабость, что вообще является высшим доверием. И уж если ему так не нравится, когда на него повышают голос, так ли это сложно — не обижать человека, а попытаться понять друг друга?

— Ваше величество, — ворчливо перебила короля Ольга, — не надо мне читать лекции по этике и психологии семейной жизни, мне их в школе читали.

— В школе? — поразился король, мгновенно забыв о прерванной лекции. — Вам преподают в школе подобные науки? Видимо, ты часто прогуливала упомянутые лекции, раз при таком образовании все же имеешь проблемы в отношениях с противоположным полом.

— Это противоположный пол имеет проблемы со мной, — так же недовольно проворчала Ольга. — Потому что большая часть этого самого пола — сволочи, как справедливо считает Эльвира. Ни с вами, ни с Элмаром у меня проблем нет. И с Диего тоже, это не проблемы, это… не те проблемы.

— А какие?

— Не знаю! Не те!

— Если желаешь, я тебе скажу какие. Мне кажется, ты сама не очень-то понимаешь, что с тобой происходит и отчего ты так нервничаешь. Я вижу здесь два момента. Во-первых, у вас начался обычный для всех пар период притирки и привыкания друг к другу. Первый безумный порыв завершился, редкие встречи сменились постоянным совместным проживанием, и вы впервые столкнулись с такой банальностью, как быт. Твой возлюбленный далеко не идеален, у него масса разнообразных недостатков. Хотя он и старается поменьше их проявлять в общении с тобой, ты все равно их видишь, и вполне естественно, что они вызывают у тебя недовольство. А во-вторых, совсем недавно ты чуть не потеряла столь дорогого тебе дона Диего, и память об ужасе, пережитом в тот вечер, не оставляет тебя до сих пор. Тебе до сих пор его до боли жаль, хотя он уже здоров и полон сил, но ты постоянно пребываешь в страхе — вдруг с ним опять что-то случится.

— Все-то вы знаете… — вздохнула Ольга, которая действительно до сих пор не догадывалась посмотреть правде в глаза.

— Отчего же я должен не знать, если у меня в семье подобная проблема. У Киры иногда на лице написано, как ей хочется мне что-то сказать и как это желание ее оставляет, стоит ей только вспомнить нашу свадьбу… Я вижу, Ольга, тебя смущает затронутая мною тема, так что, если желаешь, давай ее оставим. Оставим? Ну и хорошо, я не настаиваю. Лучше я кое-что покажу сейчас, а ты скажи, не напоминают ли тебе чего-нибудь эти обломки.

Напоминают, как же! Нашел его величество чего спросить! Обломки — они и есть обломки, что они могут напоминать? Единственное, что вспомнилось Ольге по этому случаю, — незабвенное высказывание ослика Иа: «А какого цвета он был, когда был шариком?»

— Пластмасса, — высказалась наконец Ольга, поняв, что ничего подробнее сказать все равно не сможет. — Паленая. Проволока. Тоже паленая. Вот это даже приблизительно не знаю что такое. Тряпочки какие-то… Не знаю. Что это было, когда оно было целым, — спросите лучше у Жака. По-моему, он не должен в обморок падать, обломочки чистые.

— Покажу, конечно. Жаль, что Толик так не вовремя выбыл из игры, он бы тоже мог что-нибудь полезное подсказать. Или его эльфийские родственники. Ты еще видишься с Хоулианом?

— Иногда. Но теперь он, наверное, пропадет на некоторое время. Хоть они с Толиком и расстались, но все равно остались друзьями, а Хоулиан очень трепетно относится к личным отношениям, будь то любовь или просто дружба. Он обязательно кинется домой ухаживать за раненым другом и оказывать всяческую моральную поддержку. А как там Толик? Он поправится?

— Скорее, чем ты думаешь. Эльфы умеют регенерировать. — Король поднялся с подоконника и галантно протянул Ольге руку. — Вернемся к нашему прерванному ужину, пока сюда не примчался мэтр с ложкой, тарелкой и намерением покормить меня насильно. Полагаю, Кира уже вернулась, а твой кабальеро весь извелся от ревности. Кстати, ты не можешь мне объяснить, почему он так тебя ревнует именно ко мне? Не к Элмару, не к Жаку, а почему-то ко мне?

— Он сам этого не может объяснить, — вздохнула Ольга. Ходить под ручку с королем было несколько неудобно, уж слишком он длинный. Как, интересно, это получалось у Дорианы с ее метром шестьдесят? — Он ведь ничего вам не говорит. Сделайте вид, что не замечаете.

— Если ты обратила внимание, я так и делаю все время, что мы с Кантором знакомы. Но всему же есть предел!..

— Тогда сами с ним разбирайтесь. Мне он сцены ревности не устраивает, никаких упреков не высказывает, так что у меня нет повода вообще об этом говорить. Хотя, конечно, неприятно, он каждый раз так смотрит… чувствуешь себя, будто и в самом деле в чем-то виновата.

Король вздохнул: