Дополняет сказанное польский историк еврейского происхождения Томаш Гросс, написавший книгу «Соседи»:

«Основные факты выглядят бесспорно. В июле 1941 года большая группа живших в Едвабно поляков приняла участие в жестоком уничтожении почти всех тамошних евреев, которые, кстати сказать, составляли подавляющее большинство жителей местечка. Сначала их убивали поодиночке — палками, камнями, — мучили, отрубали головы, оскверняли трупы. Потом, 10 июля, около полутора тысяч оставшихся в живых были загнаны в овин и сожжены живьем». (Не у поляков ли гитлеровцы позаимствовали этот средневековый способ казни, когда они на оккупированной территории сжигали советских людей живьем в овинах, амбарах и домах?)»

Теперь поляки жаждут компенсации: моральной, психологической, политической и материальной. И такой компенсацией для них должна стать русская Катынь. Предателей и их польско-германских заказчиков подвела торопливость…добиться объявления КПСС «антиконституционной» организацией, закопать «коммунистическую гидру» гораздо глубже, чем фашисты закопали под Смоленском польских офицеров.

На заседании Конституционного Суда РФ 16 октября 1992 года представители ельцинской стороны С. Шахрай и А. Макаров, заявили ходатайство о приобщении к материалам дела только что «обнаруженных» в архивах сверхсекретных документов по катынской трагедии, указывающих, что польские офицеры были расстреляны по решению руководящих органов ВКП(б).

По заявлению С. Шахрая, эти документы хранились в запечатанном конверте — пакете № 1 и передавались первыми секретарями и генсеками ЦК друг другу из рук в руки. Вся пресса, именовавшая себя демократической, захлебываясь, писала, а телевидение вещало о сенсационных находках и о том, что личный представитель президента в лице архивариуса Р. Пихоя вручил Л. Валенсе эти документы 14 октября 1992 года. Поляки поблагодарили гонца Б. Ельцина, посмотрели, повертели документы и потребовали от российских властей предоставления оригиналов. До сих пор российская сторона их «представляет».

Осенью 1992 года российские СМИ гнали коричневую волну на партию коммунистов с тем же остервенением, что и пропаганда гитлеровцев в 1943 году, в которой Геббельс поучал:

«Центр тяжести нашей пропаганды в ближайшие дни и далее будет сосредоточен на двух темах: атлантический вал и большевистское гнусное убийство. Миру нужно показать на эти советские зверства путем непрерывной подачи все новых и новых фактов. В особенности в комментариях надо показать: это те же большевики, о которых англичане и американцы утверждают, что они якобы изменились и поменяли свои политические убеждения.

Это те же самые большевики, за которых молятся в так называемых демократиях и которых благословляют в торжественном церемониале английские епископы.

Это те же самые большевики, которые уже получили от англичан абсолютные полномочия на господство и большевистское проникновение в Европу. Вообще нам нужно чаще говорить о 17–18 летних прапорщиках, которые перед расстрелом еще просили разрешить послать домой письмо и т. д., так это действует потрясающее».

Надо признать, что гитлеровцы старались не напрасно. В краткосрочном плане им удалось затянуть открытие второго фронта более чем на год, а в долгосрочном — они реализовали все цели фашистской Германии, ибо в 1946 году У.Черчилль своим выступлением в Фултоне положил начало «холодной войне» между бывшими союзниками…

* * *

Конституционный Суд РФ в своем постановлении от 30 ноября 1992 года ни словом не обмолвился о катынской трагедии и по существу реабилитировал высшее советское партийное и государственное руководство. Он косвенно признал обоснованность выводов комиссии академика Н.Н. Бурденко о том, что в числе более 135 тысяч человек, уничтоженных германскими фашистами на временно оккупированной территории Смоленской области, были и польские офицеры, находившиеся в трех ИТЛ под Катынью и использовавшиеся в период вероломного нападения Германии на Советский Союз на дорожных работах…

Интересен еще один поворот — немцы решили пригласить в Катынь представителей Международного Красного Креста (МКК). Там, на месте раскопок, разместили немецкую роту пропаганды, которые были ознакомлены с рекомендациями Геббельса:

«Немецкие офицеры, которые возьмут на себя руководство, должны быть исключительно политически подготовленными и опытными людьми, способными действовать ловко и уверенно. Некоторые наши люди должны быть там раньше, чтобы во время прибытия Красного Креста все было подготовлено, и чтобы при раскопках не натолкнулись бы на вещи, которые не соответствуют нашей линии. Целесообразно было избрать одного человека от нас и одного от ОВК, которые уже теперь подготовили бы в Катыни поминутную программу».

Получается, Геббельс и не скрывал от подчиненных, что катынское дело фальшивка. Но представители МКК от участия в геббельсовской провокации отказались, несмотря на шантаж и угрозы. Зато «лондонские поляки», вступив в позорный сговор с немцами, направили в Катынь Техническую комиссию Польского Красного Креста (ПКК). Она там пробыла с 17 апреля по 9 июня 1943 года. Возглавлял ее поляк К. Скржинский, а на завершающем этапе — его соотечественник М. Водзинский. Они составили отчеты о работе комиссии, которые хранятся в Лондоне…

Отчет Скржинского примечателен не только тем, что немцы не показали полякам из техкомиссии ПКК ни одного документа, то есть отнеслись к ним как к быдлу, не захотели откровенничать. В нем они еще как бы ненароком обмолвились, что рядом с захоронениями поляков были и могилы с «массовыми захоронениями русских». Это был намек — поляков расстреливал тот, кто расстреливал и русских. А комиссия судебно-медицинских экспертов, которую возглавлял Г. Бутц, пробыла в Катыни всего два дня и, вскрыв девять трупов, заранее подготовленных гитлеровцами, 1 мая 1943 года вылетела в Берлин.

Но вместо германской столицы самолет приземлился на глухом уединенном аэродроме. Впоследствии болгарский доктор Марков вспоминал:

«Аэродром был явно военным, и сразу после обеда нам предложили подписать экземпляры протокола. Нам предложили подписать их именно здесь, на этом изолированном аэродроме».

Марков, несмотря на давление немцев, уклонился от выводов, что польские офицеры убиты в 1940 году.

Чехословацкий профессор Ф. Гаек, также входивший в комиссию Бутца, издал в 1945 году в Праге брошюру «Катынские доказательства», где привел беспристрастные и безупречные с научной точки зрения аргументы в подтверждение того, что польские офицеры не могли быть расстреляны ранее осени 1941 года. А судьба самого Бутца печальна. Его убили в 1944 году сами немцы, опасаясь, что он раскроет их аферу с катынскими захоронениями. Что же касается «вещественных доказательств», хранившихся в 14 ящиках числом 3184 единицы, то они были уничтожены фашистами. Для чего? Думается, в них содержались доказательства их вины.

В 1991 году ельцинская власть разрешила полякам второй раз копать на нашей земле. Накопали многочисленные «вещественные доказательства», о чем всему миру поведал ксендз Пешковский, успевший быстро издать две книжки. Простодушный и одновременно лукавый ксендз в своих писаниях сообщил любопытную деталь, связанную с раскопками…