— А теперь гулять!

— Разве ты не должен разбирать документы?

— Дела подождут!

Раулар позвал горничных и строго наказал не затягивать на фигуре невесты тугого пояса. Они впервые за долгие дни выбрались в город, к деревянному мосту, с которого в детстве любили запускать кораблики-щепочки. Смотрели, чья быстрее.

Райли вспоминал детские проказы, смеялся и все поглядывал на Эви, надеясь увидеть, как румянец возвращается на бледные щеки.

— Помнишь, как я зазевался, поскользнулся на мокрых досках, а ты меня удержала. Как только смогла? Я и тогда был здоровяком, а ты была такая тощая морковочка.

— Я тебя удержала, потому что ты мне дорог, Райли. Правда дорог. Всегда был и будешь.

Эви повернулась, взяла Раулара за руки и подняла глаза.

— Но я не смогу тебя полюбить так, как ты хочешь. Прости…

— Ты привыкнешь!

— Я привыкну… — эхом отозвалась она.

— О, Эви! — выдохнул он и прижал к себе истончившееся тело: в чем только душа держится…

На следующий день Райли сказал, что ему нужно уехать.

— Надолго? — удивился магистр Соль. — Возьмешь с собой охрану?

— Справлюсь сам! — сквозь зубы процедил Раулар.

Райли выглядел как человек, который принял самое трудное решение в жизни и теперь боится передумать.

— Вернусь через неделю. Скажите Эвелине, что я отправился на смотр войск, чтобы она не волновалась.

Он ушел на следующий день, захватив с собой только походный мешок. Магистр Соль долго смотрел ему вслед.

— Удачи в твоем главном испытании, мой мальчик, — негромко произнес он.

Эвелина устроилась с ногами на кресле с шитьем на руках. Рядом на стуле присела Марта, она объясняла дочери, как сметывать распашонку швами наружу. Эви никогда прежде не брала в руки иголку с ниткой, но сейчас ей хотелось отвлечься. За окном дома артефактора темнела ночь, качались в свете фонарей кроны деревьев.

— С помощью магии я бы сделала это в сто раз быстрее, — ворчала Эви, путаясь в нитках.

— Не все решает магия, доченька, — откликнулась Марта. — Папа столько лет бился в поисках убийцы родителей Райли. Магия ни в чем ему не помогла. И ведь были у него подозрения по поводу мэтра Вокра, а сделать ничего не мог. Так что поход Раулара оказался на руку — Адриан боялся: враг почувствует, как сжимаются тиски и избавится от последнего в роду.

Марта узнала всю правду о «походе», когда дочь вернулась к ней целая и невредимая, но до сих пор отказывалась называть опасную экспедицию, в которой Эви тысячу раз могла погибнуть, иначе. Эви до сих пор немного злилась на отца за то, что тот взвалил на ее плечи эту непосильную ношу.

— Мог бы и сам пойти… в поход!

— Папа остался, чтобы раскрыть заговор. Смерть королевской четы не давала ему покоя. Он и от дел-то удалился только для того, чтобы мэтр Вокр расслабился и наделал глупостей. Советник считал тебя ребенком, какой из малышки Эви артефактор!

Марта бережно сжала руку дочери.

— Но отец всегда в тебя верил. Он говорил — наша девочка сильная, она даже сама не представляет насколько. Еще сказал: если бы у меня был другой выход, но на кого я еще могу положиться…

Эви сидела, опустив голову. Слова матери грели душу — отец доверился ей, и она не подвела. И разве бы она сама отказалась, зная, что впереди ждет любовь и счастье. Да, пусть короткое, горькое, но такое настоящее!

— Больше папа ничего не говорил? — вскинулась Эви, пронзенная внезапной догадкой. — О рубинах? Артефактах? Или, возможно, конце света? Ты не знаешь, папа встречался с плененным демоном перед казнью?

— Не знаю, моя родная. Я не лезу в дела отца.

И она, как прежде в детстве, погладила Эви по голове.

— Давай заплету тебя? Совсем растрепалась.

Марта принесла гребень и стала расчесывать Эвелину, напевая ласковую песенку. Когда-нибудь и сама Эви станет заплетать косы маленькой девочке, которая будет похожа на нее. Все-таки магия делает проще некоторые вещи: мейджи точно знала, что у них с Дегаром родится дочь. «У нас с Райли!.. Глупое сердце уймись! Сколько можно!»

— Ты плачешь, солнышко?

— Нет, мам. Нет…

— Раулар скоро вернется. Он отправился на смотр войск. Что поделать: он теперь вынужден заботиться о многих вещах. Но все-таки я отругаю этого несносного мальчишку — оставить невесту одну в таком положении!

В небе прогрохотал гром.

— Неужели начинается гроза? — посетовала Марта.

А Эвелина первым делом подумала о телепорте. Эви знала всего несколько магистров, чьей магии хватило бы на открытие портала. Но зачем бы магистру Куину навещать Эвелину на ночь глядя?

Входная дверь содрогнулась под градом ударов. Марта вскочила, прижав ладонь к груди. Эви облизнула губы и сложила пальцы в аркан Улмер. Даже удивилась про себя, что не струсила, а наоборот — собралась. Она действительно изменилась за эту неповторимую, страшную и прекрасную весну.

Незваный гость понял, что напугал напором и стук прекратился.

— Морковка, это я, Райли! — раздался приглушенный голос.

— А вот и наш заблудший муж! — обрадовалась Марта и рванула навстречу.

Эви удержала ее за рукав.

— Мама, оставайся здесь!

Она быстро спустилась по лестнице, решив не разжимать «козу» до тех пор, пока не поймет, что вернулся действительно Раулар.

Но это на самом деле был он. Пропахший костром, в порванной и грязной куртке. Он притянул к себе Эвелину, прижался холодной обветренной щекой к ее щеке.

— Ты прямо со смотра сюда? — вежливо спросила она, осторожно отстраняясь. — Как все прошло?

Если Райли и царапнула ее холодная учтивость, вида он не подал.

— Сейчас, сейчас… — пробормотал он. — Дай хоть полюбуюсь на тебя.

И выглядел так грустно и потерянно, будто прощался на век. Эви сдвинула брови.

— Что?..

— Пойдем! — решился Райли.

Он сдернул с вешалки первую попавшуюся под руку накидку, накинул на плечи Эви и потянул за собой в темный сад.

— Куда мы? Куда ты так торопишься?

— Отрезаю себе пути к отступлению, — сквозь зубы процедил он. — Ничего не бойся!

Он оставил растерянную Эвелину одну посреди ночных деревьев. Было совсем не страшно, даже уютно в мягких отсветах далеких фонарей. Пели цикады.

Заинтригованная Эви куталась в накидку и любовалась на звезды.

— Не оборачивайся, — попросил негромкий голос.

Кто-то осторожно приблизился и встал за спиной. У Эви до боли стеснило грудь — не вздохнешь.