Однажды, не удержавшись и видя, что Его Величество не вспоминает о лорде Алене, один из придворных, допущенный на большой королевский приём, имел неосторожность в присутствии короля язвительно заметить, что, возможно, «лорд Ален скучает без своих пыточных подвалов». Услыхав это, Его Величество дёрнулся, как будто его укололи иголкой и резко ответил, что Ален дар Бреттон честно и, зачастую, с риском для жизни, выполнял свой долг, «за что мы, Рихард IV, питаем к нему величайшее уважение».

Придворный стушевался, всеми силами пытаясь стать незаметным, но король уже отвернулся и занялся разговором с Её Величеством. А незадачливый лорд более не был допущен на большие королевские приёмы, что послужило уроком всем злопыхателям.

Всё же, во дворце шептались, что Его Величество не одобряет женитьбу лорда Алена, а значит, присутствовать на этой свадьбе нежелательно.

* * *

Спустя три месяца Констанца сидела на скамейке парка и с улыбкой вспоминала прошедшие события.

У неё подкашивались ноги, когда она, выйдя из кареты у храма Всеблагого, подала Алену руку, и они двинулись к высоким стрельчатым дверям. Её любимый был очень красив в треконде из винного цвета парчи, в рубашке с белопенным кружевным жабо. Она чувствовала, как он напряжён. Искоса посмотрев ему в лицо, Констанца увидела нахмуренные брови и жёстко смотрящие перед собой глаза. Она вздохнула и незаметно чуть сжала пальцы, затянутые в перчатку и лежащие на сгибе его локтя. Уголок его рта дёрнулся в улыбке, и он слегка прижал к себе её руку.

В храм они вошли одни. Таинство бракосочетания совершалось без присутствия посторонних людей. Лорд и леди дар Бреттон, а также лорд Касилиус, прибывший накануне, остались во дворе храма. Сзади них толпились немногочисленные гости: соседи из трёх близлежащих поместий, именитые горожане с семьями. В настежь распахнутые ворота с любопытством заглядывал простой люд, пришедший поглазеть на свадьбу хозяина «Жемчужного Ручья».

Констанца трепетала, когда шла к алтарю Всеблагого по звонким плитам храма. От алтаря им приветливо улыбался старый сухонький священник. Одетый в белоснежное одеяние, он торжественно простёр руки над их головами. Как во сне она слушала глуховатый голос Алена, обещавший любить её и беречь, быть ей поддержкой и опорой и в горе, и в радости… А затем она сама звенящим от волнения голосом клялась любить мужа и быть ему верной и преданной женой и матерью его детей… Она почувствовала губы Алена на своих губах, а затем он поднял её на руки и вынес из храма. К их ногам бросали цветы, гости окружили их, поздравляя и желая счастья.

Стоя рядом с мужем, Констанца заметила, что он чем-то озабочен. Наклонившись, она с улыбкой заглянула ему в лицо, и он ответил ей таким любящим и открытым взглядом, что она почувствовала себя совершенно счастливой. Она засмеялась: — ты чем-то озабочен, Ален? Скажи мне, ведь я только что поклялась делить с тобой все тревоги и горести!

Среди общего шума, разговоров и смеха он, наклонившись, сказал: — мы с дедом собирались преподнести тебе самый дорогой подарок, но…, - он прервался, взял её за руку и, раздвигая толпу, двинулся навстречу небольшой группе всадников, въезжающей в ворота храма. Сзади них катила карета, запряжённая парой лошадей.

Всадники торопливо спешились, и в самом рослом из них Констанца узнала… лорда Шамила! Радостно вскрикнув, она отпустила руку Алена и бросилась к Его милости. Споткнулась, была поймана мужем, но не заметила этого, а схватила лорда Шамила за обе руки, и, не обращая внимания на осуждающие взгляды благородных леди, вскричала: — о, лорд Шамил! Вы приехали на нашу свадьбу! Действительно, это очень дорогой подарок! Как я рада вас видеть! — Она повернулась к стражникам, с улыбкой глядящим на неё, и узнала тех, кто когда-то сопровождал их с Аленом до столицы. Они поклонились, приветствуя и поздравляя её.

Гости притихли, глядя на них издалека, а лорд Шамил расхохотался: — леди Констанца, — она перебила его:

— Ваша милость, не называйте меня так, прошу вас!

Он упрямо мотнул головой: — леди Констанца, я польщён, что являюсь для вас дорогим подарком, но, всё же, взгляните сюда! — Он отступил и потянул за собой лошадь. За ними, из раскрытой дверцы кареты, задом, неуклюже выбирался крупный широкоплечий мужчина, а высокая сухопарая женщина в платье, висящем как на доске, уже стояла рядом и скептически смотрела на встречу Констанцы и лорда Шамила.

— А-а-ах!! — У Констанцы перехватило дыхание, а в следующую минуту она рванулась к карете и повисла на шее мужчины: — папа!!! Милый, родной, неужели это ты??! — Она, не выпуская отца из объятий, повернулась к женщине: — данна Эдита!! — бросилась в объятия к женщине, смеясь и плача. Потом опомнилась, отступила на шаг, протянула руку мужу: — папа, данна Эдита, познакомьтесь, пожалуйста, с моим мужем, лордом Аленом! — Приехавшие переглянулись. Ален вежливо поклонился, улыбнулся, удержал кузнеца и женщину от поклонов:

— я счастлив видеть вас, данн Даниил и вас, данна Эдита. Прошу вас, садитесь в нашу карету, и едем домой.

Кузнец что-то неловко пробормотал, а данна Эдита с интересом разглядывала Алена.

В карете Констанца не находила себе места от радости. Одной рукой она держалась за руку Алена, а другой — то притрагивалась к отцу, то к данне Эдите, как будто боялась, что они исчезнут. Она засыпала их вопросами, требуя ответить сразу на все. Ей хотелось знать, почему они приехали вместе с лордом Шамилом, как они нашли её, можно ли им пожить в «Жемчужном Ручье» подольше и ещё много других, ответы на которые ей требовалось знать немедленно. Его милость не мешал ей, тихо поглаживая по руке и внимательно вглядываясь в гостей. Его взгляд не смущал данну Эдиту, и она чувствовала себя уверенно, а вот кузнец ёжился, не зная, что сказать и как себя вести. Наконец, он осмелился: — Констанца, ты… такая красивая, нарядная…, и ты здорово поправилась, дочка! Наверно, ты ела гораздо лучше, чем дома?! — Данна Эдита насмешливо фыркнула, Констанца покраснела, ей стало жарко и она беспомощно посмотрела на Алена, не зная, что сказать. Он спокойно обнял её за плечи и притянул к себе, улыбаясь, сказал: — данн Даниил, мы с Констанцей ждём ребёнка, так что совсем скоро вы станете дедом. — Кузнец поперхнулся, покраснел так сильно, что его лицо, опалённое жаром горна, стало бурого цвета. Он растерянно переводил взгляд с дочери на её улыбающегося мужа:

— но… как же… вы ведь только сегодня поженились!

Тут уж заулыбалась Констанца, а Ален сказал: — Мы знали, что обязательно поженимся, данн Даниил. Поверьте, я очень люблю вашу дочь и надеюсь, что вы простите меня. — Кузнец сокрушённо покачал головой, а Ален протянул ему руку, вопросительно глядя на него. Даниил, помедлив, протянул свою, и тонкие длинные пальцы лорда утонули в широкой жёсткой ладони.

* * *

Потом было свадебное застолье, и Констанца опять не могла поговорить с отцом и данной Эдитой. Их усадили на почётные места, рядом с Аленом, а около неё сидели лорд Касилис и родители мужа.

Дед был очень оживлён и с любопытством поглядывал на Даниила. В конце концов, когда гости, выпив немало вина и насладившись великолепными блюдами, приготовленными поварами дар Бреттонов, специально привезёнными леди Эмилией, шумно обсуждали последние новости и сплетни королевства, Констанца вдруг увидела, что лорд Касилис сидит рядом с её отцом и внимательно слушает его. Она удивилась: ведь кузнец никогда не отличался разговорчивостью. Её, как громом поразило: отец обращался к Его милости по имени — Касилис! — Она дёрнула Алена за рукав: — ты видишь?? — Он засмеялся, наклонившись, шепнул на ухо: