Он выждал минут пять. Тишина. Значит, его не слушают. Он неторопливо вышел из парадной, прищурился на заходящее солнце. Багровый шар опускался с царственным достоинством, которого Сержу так не хватало в себе и в окружающих.

Кристину он нашел там же, где они были в прошлый раз, – в дальнем углу кафе. Уже издали Серж заметил – что-то случилось. Его заказчица сидела перед компьютером с тем скомканным выражением лица, с каким близкие родственники усаживаются перед погребальной урной с прахом усопшего.

«Она знает. Она откуда-то знает про отца. От людей Романова? Зачем они ей сообщили?»

Серж протиснулся мимо игроков в «WinX». Заметив его, Кристина помахала рукой и выдавила жалкую улыбку.

– Я уже не ждала…

– Напрасно. Я не оставлю клиента, не оплатившего счет.

Бравым тоном Серж попытался замаскировать смущение, которое испытывал, понимая, что придется поднять щекотливую тему. Они заговорили одновременно, перебивая друг друга:

– Я узнала…

– Откуда? Кто тебе сказал?

– Интернет. «Фейсбук». Так получается, что он…

– Ларсен?

– Ганди…

– Стоп! Давай по порядку. – Серж вовремя понял, что они говорят на разные темы. – Что ты узнала?

– Я узнала про Ганди. Точнее, я поняла… В общем…

Кристина путано, волнуясь и сбиваясь, рассказала Сержу про странное содержимое отцовского сейфа. Про газету и фотоальбом. Чуть смущенно, будто химик, признающийся в том, что совмещает научную деятельность с гаданием на кофейной гуще, объяснила свой способ эксплуатации социальных сетей. И наконец она рассказала о том, как смогла связать газету из сейфа отца с учеными, а их в свою очередь – с первым помощником отца и своим другом детства.

– Я не представляю как, но Ганди замешан во всем этом. Он утверждал, что не знаком ни с кем из окружения моего отца. Он всегда был далек от бизнеса. Он даже с отцом не знакомился. И никогда не расспрашивал меня о нем и о его делах. Он полетел сюда, к тебе, ни слова не сказав, что… А теперь выходит, что у него любовные отношения с Хенриком Ольгремом. Получается, он лгал мне. И тогда…

– Что тогда?

– Тогда непонятное становится понятным. Мне не давали покоя некоторые детали. Первое: бесцветный человек, который встречал меня в аэропорту от твоего имени.

– Еще раз повторяю: я никого не посылал.

– После всего, что произошло за последние сутки, я верю тебе.

– Чем я заслужил?

– Элементарные техники допросов в «Штази». Человек, который говорит неправду, точен в деталях, когда рассказывает линейную историю от начала до конца. Если его сбивать и выводить вопросами на разные части истории, нарушая логику повествования, он на третий-четвертый раз допускает неточность. Ты пять раз говорил мне об отношениях с отцом. И ни разу не ошибся в мелочах.

– Откуда…

– Читала.

– Тронут.

– Но о моем прилете знал только Ганди. А от него должен был узнать ты.

– Он не сказал ни слова.

– Это – второе. Третье: то, что он сказал мне про тебя.

– Что именно?

– Что ты алкоголик с маниакально-депрессивным психозом. Мизантроп и социопат.

– Похоже на правду…

– Не соглашусь. И наконец, четвертое. Люди Али в гараже.

– Что не так с ними?

– Я могла кричать сколько угодно, но это не подействовало бы на них. Они были в наушниках.

– И что с того?

Кристина на секунду смутилась.

– Они знали о моей особенности. Откуда?

– О-о-о, похоже, все стрелы летят в твоего голубого дружка. Бедная девочка. Ты не привыкла к предательству.

Глаза Кристины увлажнились. Ее внутренняя борьба чувствовалась на расстоянии, как электрическое поле большого напряжения, от которого волоски на коже вытягиваются, как солдаты в почетном карауле. В жесткой схватке сошлись прокурор и адвокат. Адвокат мучительно взывал к годам дружбы, к светлым моментам, которые есть в любых долгих отношениях. Среди его доводов были железобетонные: «Это же Ганди! Ты знаешь его пятнадцать лет!» Но прокурор пользовался фактами и логикой. И судя по стиснутым зубам и побелевшим костяшкам пальцев, Кристина принимала его сторону.

– Это он. Определенно он. Но как… Почему? Я не понимаю.

– Мы выясним. Скоро мы все выясним. Прости за цинизм, но в этой истории с твоим дружком меня радует одно обстоятельство: мы больше не должны испытывать чувство вины, представляя, как тикают биологические часы его имени. Наконец, мы можем сосредоточиться на одной задаче, для которой ты меня и нанимала.

Серж рассказал Кристине о своем разговоре с Романовым. О «Стае», полковнике Казбекове и двойной игре капитана.

– Твой отец нужен новой России. – Улыбкой он попробовал немного расшевелить окаменевшую девушку. – Значит, теперь невозможно оставить его в покое, где бы он ни находился. Придется отыскать господина Ларсена. Что касается мотива Ганди, тут у меня иллюзий нет. Деньги или секс. А скорее – и то и другое. Гораздо больше меня интересует техника. Как они познакомились с Али? Кто кому сделал предложение? Какой у них контракт?

– В смысле?

– Очень просто. Важно понять финальную цель их союза. Допустим, Али хочет получить назад своего босса. Но твоему Ганди должно быть наплевать на Мансура. Чего тогда хочет Ганди в данной ситуации? И зачем он нужен Али? Ведь Ганди никак не связан ни с Мансуром, ни со мной, ни со «Стаей».

– А связан он…

Оживленная возня у входа и голоса, громкие настолько, что без труда перекрыли осиный гул в заведении, возвестили о появлении Кима с Алисой.

Кристина заметно побледнела.

– Но… Если дело во мне… У Али были все возможности в гараже…

– Значит, у них более изощренный план. Раз мы даже не можем представить, чего они могут хотеть. Привет, Ким.

Журналист и его подруга протиснулись в угол. Ким сиял так, будто ему пару минут назад позвонили из нобелевского комитета и сообщили, что он получает премию «за образ жизни и позитивное мышление».

– Привет, заговорщики! Мы с уловом!

– Настоящие рыбаки стараются не шуметь, чтобы не распугать рыбу. – Серж приложил палец к губам.

Ким с пониманием кивнул и продолжил вполголоса:

– Я бы с радостью похвастал, что мы объехали все кассы, аэропорты, вокзалы и отели. Но мы поступили проще. Связи решают все.

Ким вытолкнул вперед Алису.

– Излагай.