и его флотом. Моим первым шагом стало сооружение разборных малых галер, с тем чтобы собрать их за пределами блокированного залива и вывести в тыл окружающей Фельп эскадре.

В 12-й день Топаза (Летних Ветров) был дан бой, завершившийся полной победой. В результате осаждающая город армия с моря заблокирована фельпским флотом, а на суше зажата между Веньянейрой и внешними укреплениями Фельпа. Находящихся в распоряжении маршала Капраса сил недостаточно, чтобы взять город, а отступление через Веньянейру в ее нынешнем состоянии невозможно. Полагаю, что в течение месяца Капрас капитулирует, вероятно, предварительно предприняв несколько демонстративных штурмов. Никакой действительной угрозы Фельпу и Урготу его армия не представляет.

Я полагаю возложенную на меня миссию законченной. В ближайшие дни я намерен выехать в Олларию, так как имею все основания считать, что важнейшие события следующей кампании развернутся на северном и северо-западном театрах военных действий. Убежден, что находящийся на подходе Эмиль Савиньяк с блеском выполнит все взятые нами союзнические обязательства…»

Савиньяк-то выполнит, а главная кампания будущего года и впрямь пройдет на севере, но с дриксенцев хватит фок Варзов, так что Рокэ Алва в Олларию не вернется. Пусть сидит в Урготе и готовится открыто к войне с дожами и тайно – к «разговору» с Агарией. Южная шарада займет умника хотя бы до следующего лета, должна занять!

Сильвестр привычно глянул на карту. Бордон выглядел более чем заманчиво, только Рокэ он на один зуб, Агария, если не подожмет хвост, на второй, а что дальше? Гайифа? Война с империей будет дорогой, но суп из «павлина» варить рано или поздно придется, а сейчас обстоятельства на стороне талигойских поваров.

Бордон, разинув пасть на Фельп, не только нарушил половину статей Золотого договора, но и проиграл. Дивин, к астрологу не ходи, сделает вид, что он ни при чем, зато дожи будут кричать, что их заставили. Бедные заставленные дожи…

Жаль, Бордон не имеет сухопутных границ ни с Урготом, ни с Талигом. Бить придется с моря, и пусть в Деормидском заливе «дельфинов» хорошо потрепали, бордонские бастионы неприступны даже для линеалов, а о фельпских галерах и говорить не приходится. Остается ударить по берегу через Агарию. Невозможно? Ничего, Алва что-нибудь придумает, для него чем невозможней, тем лучше.

Фома в восторге от воинских талантов кэналлийца вообще и от того, как Ворон прижал Капраса, в частности. Восхищенный ургот выражал уверенность в конечной победе и сообщал, что хлеб уже на пути в Талиг. Коронованный торгаш, как всегда, на высоте, уж на что, а на прознатчиков он денег не жалеет. По сведениям Фомы, бедняга Дивин пребывает в великой печали. Еще бы: вот-вот придется выкупать пленных во главе с маршалом, утвердившийся в Верхней Кагете Лисенок клянется Талигу в вечной любви, а великая Бакрия радостно дерет шкуры с уцелевших «барсов».

В Нижней Кагете и вовсе творится Леворукий знает что. Баата правильно делает, что не мешает казаронам кушать друг друга. Рано или поздно останется один, и тогда его можно будет съесть. А Талиг поможет.

– Господин тессорий просит срочной аудиенции, – сквозь обычную сдержанность Агния проглядывало недоумение. – Он очень настаивает.

Сильвестр тщательно прикрыл картой очередную еретическую хронику, повествующую о делах четырехсотлетней давности, и сухо осведомился:

– Он объяснил зачем?

– Нет, но господин тессорий кажется весьма взволнованным.

Взволнованный Манрик? Легче представить взволнованный талл…

– Пусть пройдет в сад.

– Хорошо, ваше высокопреосвященство. Разрешите напомнить, сегодня несколько сыро.

– Спасибо.

Правильно, что напомнил, его высокопреосвященство не выходил на улицу с неделю, но какая муха укусила Манрика? Не иначе, воры в тессории…

Сильвестр неторопливо расправил мантию и вышел через внутреннюю дверь. Равнодушные к земному деревья снисходительно шелестели, вдоль тропинки алели ранние астры. Его высокопреосвященство с удовольствием вдыхал запах цветов и влажной земли. Агний оказался прав: день выдался хоть и теплый, но сыроватый, приятная погода…

– Добрый день, Леопольд. Вы меня весьма удивили.

– Ваше высокопреосвященство!

Секретарь не ошибся: господин тессорий был взволнован, страшно взволнован. Не будь он столь рыж и, соответственно, белокож, ему, возможно, и удалось бы скрыть свои чувства, но увы…

– Вы настаивали на аудиенции, однако я очень занят. Могу уделить не более десяти минут.

– Этого достаточно, – заверил Леопольд Манрик с не свойственным ему подобострастием. – Ваше высокопреосвященство, я прошу у вас милости… Спасите моего сына!

Ничего себе просьба!

– С вашим сыном случилось несчастье. С кем?

– Ваше высокопреосвященство, граф Савиньяк вызвал Леонарда.

Оч-чень интересно, прямо-таки оч-чень. Близнецы Савиньяк имели одно лицо, но не норов. Эмиль вечно грыз удила, а его дуэли и кутежи в свое время были притчей во языцех у всей Олларии. Лионель шпагой владел не хуже брата, но вызвать кого-либо на дуэль мог лишь с хорошо обдуманными намерениями. С какими?

– Какова причина ссоры? – поинтересовался Сильвестр, перебирая свои любимые четки. Говоря с Манриком, следует помнить о любой мелочи, а по рукам, перебирающим шлифованные гранаты, ничего не прочтет даже тессорий.

– Женщина, – выдавил из себя Манрик.

– Женщина? – Сильвестр позволил себе проявить некоторое недоверие. Савиньяк при желании отбил бы даму у любого кавалера, не считая разве что Ворона и собственного брата, но ни предыдущий капитан личной охраны его величества, ни нынешний не походили на безусых юнцов, готовых дырявить друг друга из-за юбки. К тому же у Манрика была связь с одной из придворных дам, а Лионель заменил виконта Валме в доме Капуль-Гизайлей. Нет, дама могла быть лишь предлогом. Лионель Савиньяк решил убить Леонарда Манрика. Похвально, но не вовремя.

– Ваше высокопреосвященство, – не выдержал молчания тессорий, – причиной ссоры послужила девица Арамона.

Девица Арамона? Дочь пропавшего капитана Лаик и дуэньи, приставленной Алвой к Айрис Окделл. Кардинал видел ее два или три раза – прелестное дитя… Подсунуть любовнице эдакий цветочек вполне в духе Ворона. Рядом с Селиной казаться гиацинтом трудней, чем среди придворной брюквы.

– В «Напутствии Франциска» сказано: «Если некто неподобающим образом обходится с достойной уважения девицей или же дамой, долг дворянина – оную защитить и покарать обидчика. В подобном случае дуэль правомочна и неизбежна».

Когда не знаешь, что говорить, цитируй. Сильвестр пользовался этим приемом с юности. В арсенале кардинала были не только церковные тексты, но и своды законов, труды философов и даже драмы Дидериха и сонеты Веннена.

– Возможно, Леонард и проявил неуважение к даме, – промямлил любящий отец, – но он – верный слуга Талига.

– Граф, – пальцы его высокопреосвященства невозмутимо отсчитывали винно-красные капли, – эдикт, запрещающий дуэли, отменен. В случае смерти одного из противников его величество обычно полагает необходимым отослать победителя из столицы с тем или иным поручением, но пока ничего непоправимого не произошло. Вмешательство короны или же церкви унизит обоих участников. Пусть молодые люди обменяются десятком ударов и отправятся завтракать.

– Ваше высокопреосвященство… Савиньяк убьет Леонарда, если вы не вмешаетесь!

– Что именно случилось?! – подался вперед Сильвестр. Это был