Назначая замену Риду для работы с Чапменом, Тар, что бывало с ним чрезвычайно редко, совершил ошибку, чреватую пагубными последствиями. На место Ронни был назначен человек, который ничем не походил на него и никак не мог вызвать у Эдди симпатии.

Майор Майкл Райд был жестким профессионалом, всегда действовавшим по инструкции. Его отличало стремление во всем соответствовать моральным нормам и отсутствие чувства юмора.

Кроме того, он любил выпить.

Сын и внук топографов, он женился на единственной дочери сэра Джозефа Болла — человека, промышлявшего политическими махинациями, и главы департамента расследований МИ-5. Болл пристроил своего зятя в секретную службу перед самым началом войны, и в течение трех лет тот занимался исключительно скучной канцелярской работой, будучи региональным представителем секретной службы в Рединге. Недавно назначенный в подразделение В1А, Райд был умен, относился к окружающим свысока и любил читать морали. На трезвую голову он мог быть очаровательным, но, выпив, становился крайне недружелюбен. Они с Чапменом невзлюбили друг друга с первого взгляда. В вопросе о лояльности Чапмена наблюдалась теперь некая ироничная гармония. Он должен был предавать своего ближайшего друга, немецкого шпиона, из чувства долга по отношению к своей стране, а человеку, который должен был стать его соратником в этом деле, предстояло вскоре сделаться его заклятым врагом.

Райд считал своего вульгарного подопечного докучливой обузой. Уже через несколько часов после начала своей работы с Чапменом он поклялся избавить от него британскую секретную службу при первой же возможности.

Майкл Райд.

Война шла к концу, и британские секретные службы, заглядывая в будущее, начинали видеть свои шпионские сети в новом свете. Шпионаж в военное время оставался делом грязным, и Чапмен был, безусловно, единственным человеком с сомнительной репутацией, оказавшимся в рядах МИ-5. Однако накануне победы один из сотрудников организации задался вопросом: есть ли в ней место таким негодяям, как Чапмен?

Новый куратор Чапмена, майор Райд, теперь был его постоянным спутником. Это оказалось пыткой для обоих: шумно кутящий мошенник и повсюду следовавший за ним человек с аристократическими замашками на редкость не подходили друг другу. При каждой возможности Чапмен заставлял своего сопровождающего отправляться в город, где гулял на деньги МИ-5. 80 фунтов, выданных ему на расходы, и пятьдесят купонов на приобретение одежды разлетелись за считаные дни. Чапмен потребовал еще денег, напомнив, что привез с собой 6001 фунт, высадившись в Британии месяц назад. Райд раздраженно ответил, что бывшие при Чапмене десятифунтовые банкноты были старого образца и уже не имели хождения. Эдди был «неприятно поражен», однако, не смутившись, потребовал выдать ему остальные привезенные им с собой деньги. В МИ-5 «с некоторым опасением» наблюдали за тем, как эти деньги оседают в карманах барменов и владельцев борделей в Сохо.

Райд в раздражении повсюду следовал за Чапменом. «Я провел много времени с Зигзагом, вдоволь намучившись и потратив массу денег на его развлечения», — жаловался он. Райд ничего не имел против крепких напитков, — и даже наоборот. Он просто не желал пить в компании таких типов, как Эдди Чапмен.

В начале августа Райд попросил встречи с Таром Робертсоном, чтобы обсудить дело Зигзага и, если получится, закрыть его. Райд доложил, что «в настоящее время Зигзаг выглядит крайне недовольным». Этот человек дорого стоил, легко поддавался переменам настроения и пользовался дурной репутацией. «Он водит дурную компанию с каким-то профессиональным боксером, они вместе шатаются по самым злачным заведениям города», причем «всегда в окружении красивых женщин» — последнее особенно сильно возмущало Райда, что, похоже, было вызвано не столько осуждением, сколько завистью. Куратор Чапмена закончил свой рапорт словами: «Дело Зигзага должно быть закрыто как можно скорее». Однако руководители Райда быстро поставили его на место. Джон Мастерман указал, что фразу «как можно скорее» следует заменить на «как можно позже», и Тар согласился с ним: дело Зигзага будет закрыто лишь тогда, когда это будет необходимо. Уязвленный Райд отступил, однако теперь он неотступно искал бреши в обороне Чапмена, загодя готовя оружие против него.

Робертсон пригласил Чапмена на обед в свой клуб, где обнаружил, что тот буквально кипит от негодования в адрес Райда. Зигзаг возмущенно жаловался на то, как куратор ведет работу с ним. На вопросы о планах на будущее Зигзаг, по словам Тара, давал весьма расплывчатые ответы, распространяясь то о желании открыть свой клуб или паб, то о возможности работать на МИ-5 и после войны. «Он чувствует себя напряженно, и это будет продолжаться, пока он будет заниматься скучной работой, стуча ключом под нашу указку».

Отношения между Чапменом и Райдом к тому моменту, вероятно, достигли критической точки, однако в остальном работа Зигзага шла чрезвычайно успешно. Немцы, казалось, все так же безоглядно доверяли ему. В начале августа фон Грёнинг прислал радиограмму, попросив Чапмена придумать способ доставить в Англию камеру для другого агента и дав указание найти подходящего человека, который смог бы следить за бомбардировщиками, базирующимися на аэродромах Восточной Англии. Министерство ВВС наложило вето на распространение любой дезинформации по этому последнему вопросу, поэтому Чапмен тянул время, сообщая немцам, что ищет подходящего человека, поскольку «друзья, которых он собирался задействовать, находятся в тюрьме или недоступны по иным причинам».

Операция «Кальмар», призванная убедить немцев, что британцы обладают новым разрушительным оружием, способным обнаруживать и уничтожать подводные лодки, вступила в новую фазу. Было подготовлено два вида фальшивых данных. Первый — «украденная» фотография с изображением глубинной антилодочной «дистанционной бомбы», которой, разумеется, не существовало в действительности. Ее следовало по тайным каналам отправить в Германию через Лиссабон. На ней реальная глубинная бомба — тот самый «еж» — была изображена рядом с полуторафутовой линейкой, однако деления на ней были сделаны таким образом, что ее длина казалась равной 6 дюймам; таким образом, оружие выглядело в три раза меньше, чем на самом деле. Чапмен собирался сказать немцам, что подкупил моряка торгового судна, направляющегося в Лиссабон, договорившись, что тот перевезет для него кое-что; снимок был вложен в письмо на французском языке, спрятанное в банке с английской солью: сам моряк был убежден, что везет наркотики. На самом деле роль почтальона сыграла МИ-6: ее сотрудники в Лиссабоне организовали отправку жестянки со снимком в Германию с помощью одного из агентов, устроившегося на судно под видом матроса. Немцы отреагировали на посылку в точности так, как надеялись британцы: «Получив фото, абвер стремился добыть полную информацию о бомбе», — писал Юэн Монтегю.

Сфальсифицированная фотография, отправленная в Лиссабон в 1944 г. в ходе операции «Кальмар». Линейка рядом с глубинной бомбой в действительности длиной 18 дюймов, но согласно делениям в ней всего 6 дюймов, так что устройство выглядит в три раза меньше своих реальных размеров.