Если кто-то спросит, какое место занимает Бог в этой схеме, ответ таков – Бог не имеет никакого отношения к общественным институтам, созданным человеком. Бог – нечто совершенно иное, бесконечно удаленное, непонятное и непредставимое. Он существует вне круга человеческих дел и занятий (естественно, далекий от политики церкви) и не имеет контакта с человеком (и вне понимания теологов). Оккам считал значительную часть трудов старого богословия чистой фикцией; это была просто безответственная игра словами. Бог ускользал от теологов, и люди обманывали себя, если думали иначе.

С распадом школы номиналистов Оккама оригинальные и дерзновенные идеи философа были почти полностью забыты. Это типичный пример того, как «открытая» Европа постепенно сдавала свои позиции «закрытой» Европе позднего Средневековья и начала Нового времени. Более того, когда доминиканцы официально приняли томизм, а францисканцы – учение Скота, эти два направления стали паролем академических фракций, резко антагонистичных друг другу. Обе группировки считали себя «реалистами», последователями via antiqua, в противоположность представителям via moderna, то есть номиналистам Оккама. Однако сторонники Фомы Аквинского, Дунса Скота и Оккама явно измельчали, в них уже не было прежнего величия.

Противников различала только принадлежность к тому или иному лагерю; и чем больше было между ними схожих черт, тем язвительнее становился язык их диспутов. Хотя Фома Аквинский был канонизирован в 1323 г., томизм переживал упадок в XIV столетии. В следующем веке его твердыней стал Кёльн. Однако с победой абсолютизма и Контрреформации состоялось торжественное возвращение томизма. Учение Скота, с элементами номинализма, раскрыло свой революционный потенциал в Оксфорде времен Виклифа и в Праге Гуса. Даже в XVI–XVII вв. были значительные группы последователей Скота в Риме, Падуе, Саламанке, Алькале и Коимбре. Оккам, отлученный от церкви в 1328 г., завоевал Парижский университет со своим номинализмом в 1340 г., и оттуда он распространился в университеты Германии. Дальнейшему развитию номинализма Оккама способствовал немецкий теолог Габриэль Биль, который оказал большое влияние на Лютера. Накануне Реформации университеты Эрфурта и Виттенберга были на стороне номиналистов.

Глава 11

История

Непрерывной письменной фиксации событий во всех сферах общественной жизни и науки было положено начало в «открытой» Европе XII–XIII вв. Написание хроник было попыткой осмыслить богатый исторический опыт. Стремление написать историю с позиций философии и Откровения Иоанна Богослова диктовалось царившими в обществе тяжелыми предчувствиями и необходимостью получить ответ на злободневные вопросы о подлинном смысле совершавшихся событий. Например, о причинах падения великих держав. Короче говоря, все объяснялось страстным желанием прочитать знаки времени.

Наиболее известными хронистами этого времени были англосаксы, нормандцы и французы. Они попытались объяснить самим себе и современникам, какие факторы способствовали возвышению этих народов и каковы были причины различных внутренних конфликтов, случавшихся в их истории. Философия истории была уделом хронистов Германии. Предпочтительной темой всех дискуссий был закат Священной Римской империи, нестроения в церкви и ужасные последствия отсутствия в стране единства. Материал для размышлений по последнему пункту дали восточная церковь и еретические движения. Кроме этих вопросов, существовала проблема примирения идеи истории, как процесса искупления, с явлениями прогрессирующего зла и проявлявшего себя повсюду распада. Авторами историй в форме апокалипсиса были немцы и итальянцы, которых затронули агония францисканцев-спиритуалов и страдания «несчастного народа Италии» под чужеземным игом. Большие надежды родились из этой агонии, все ожидали прихода «папы-ангела» или «святого императора».

В условиях внешних ограничений позднего Средневековья свободное изложение исторических событий выродилось в примитивное религиозно-политическое сочинительство и мифотворчество, подвергавшееся церковью строгой цензуре. Среди преподаваемых в университетах дисциплин не было места истории. И тех провидцев, что говорили о новой всеобщей истории, с насмешкой игнорировали. Даже иезуиты в своих учебных программах зачислили историю в один класс с риторикой. Простое повествование также находилось в упадке в позднем Средневековье, что объяснялось необразованностью хронистов и пристрастностью их взглядов.

Таково было состояние умов, когда англо-норманнские историки XII в. принялись за свою работу. Ордерик Виталий (умер около 1154 г.) был автором «Церковной истории» (Historia Ecclesiastika), в которой описывались события в мире западного христианства от Рождества Христа до его времени. Для него история была осуществлением Божественного плана для обучения человечества. Но его внимание и основной интерес были сосредоточены на возвышении норманнов и их дальнейшей судьбе в Англии после 1066 г. Он был монахом, и потому ему были явственно видны следы морального разложения и кризиса в образовании в англосаксонской церкви до завоевания Англии. Он также довольно быстро осознал, насколько тяжелым было положение простого народа под властью новых господ. Он описывает энергию, отвагу и политические способности нормандских завоевателей, сравнивая их с сенаторами Древнего Рима. В то же самое время он обращает внимание на их гордыню, жестокость и ненасытную жажду власти. Всему его повествованию присуща живая злободневность; ясно, что он принимал непосредственное участие во всех описываемых им событиях.

Труд монаха-бенедиктинца Эдмера (умер около 1124 г.), современника Ордерика, отражает высокое мастерство писателя-историка. Ученик и биограф Ансельма Кентерберийского, Эдмер был убежден в том, что правдивость повествования была первейшей обязанностью историка. Его сочинения отличаются ясностью стиля и беспристрастностью, и среди них самое важное – «История Нового времени в Англии» (Historic! Novorum), в котором повествуется в основном о событиях его времени. Симпатии автора находятся на стороне его народа, и он видит в норманнах его врагов. Монах-бенедиктинец Уильям Мальмсберийский (умер около 1142 г.) принадлежал по рождению двум нациям – английской и норманнской; он уже с презрением смотрел на «невежественных» историков прошлого и считал себя выше их. Хотя он был всецело на стороне западного мира, и англо-норманнов в частности, ему пришлось постараться, чтобы правдиво рассказать о трагической истории Священной Римской империи в XI столетии. Он находился под глубоким впечатлением политической и военной роли имперской церкви Германии (он рассказывает нам, что аббат Фульды смог предоставить в распоряжение императора 60 тысяч воинов) и способен был здраво оценивать поведение сарацин, признавая их прирожденную гуманность.

Более молодой соотечественник Уильяма Мальмсберийского историк Уильям Ньюбургский (умер около 1201 г.) был автором труда «История Англии» (Historic! rerum Anglicarum). В XIX в. его считали «отцом исторической критики», потому что он относился весьма скептически к «открытиям» Гальфрида Монмутского, касавшимся короля Артура. Уильям Ньюбургский и другие английские историки, в особенности Роджер Ховеденский, Гервасий Кентерберийский и Мэтью Парижский (монах из Сент-Олбанского монастыря), умели работать с письменными историческими источниками подобно современным ученым. Роджер имел тесные связи с английским двором, состоял на службе Генриха II в качестве судьи и канцлера. У него был чисто английский трезвый и эмпирический взгляд на историю; большее внимание он уделял текущим