Все вроде было хорошо, но однажды, вынырнув из своих мыслей, зельевар заметил самодовольную улыбку мальчишки и насторожился, предчувствуя неприятности.

* * *

День влюбленных прошел точно по канону. Только без стишков от Джинни в исполнении гномов. Не испортила праздник даже статья в «Пророке», сообщавшая о том, что Квиррелла видели где-то в Девоншире. Наш бывший профессор ошивался в маггловском порту Плимута и пытался покинуть родину с рыболовецким траулером. Его заметили и арестовали. Квиринус был без мантии, без тюрбана и вел себя так, что обычные люди признали его невменяемым.

Директор тут же ринулся в Аврорат, объясняя свой интерес заботой о бывшем ученике и профессоре. Снейп умело изображал удивление.

Но не успела я облегченно выдохнуть, как Дамблдор приволок бывшего учителя ЗОТИ в Хогвартс для поправки здоровья. Пользуясь мантией-невидимкой, я подслушала много скандалов, которые породил этот шаг директора. Помфри и Снейп едва удерживались от неприличных ругательств, желая выяснить, чем Квирреллу для восстановления не подходило Мунго. Добрый дедушка юлил и взывал к человеческой доброте, живописал целительную атмосферу школы, а Квиррелл заикался уже вполне натурально.

Драко не заметил в бывшем профессоре прежних отклонений, так что я спокойно ходила по коридорам школы, не боясь столкнуться с духом Того-Кого-Нельзя-Называть.

Но к пасхальным каникулам стало ясно, что от канона далеко не убежать — Квиррелла то и дело замечали на третьем этаже, где он разгуливал в пижаме и накинутом поверх халате. Учителя списывали это на состояние Квиринуса, Снейп хмурился и помалкивал. А я по чайной ложке сливала сведения Локхорту, всякий раз преподнося их с восторгом и воодушевлением.

К экзаменам оба учителя ЗОТИ дозрели до проникновения в запретный коридор. Оставалось лишь выяснить, как пройти мимо Пушка.

36

— Конь! — весело прокомментировала я, когда Малфой пронесся через комнату из ванной и вспрыгнул на свою кровать, и добавила чуть тише: — Белый. В яблоках.

Невилл все равно услышал и захихикал. Драко недовольно засопел.

— Что сразу конь? — возмутился он.

— Потому что «тыгыдык-тыгыдык»! — с очень серьезным видом отозвалась я, выходя из-за шкафа, где переодевалась ко сну, и убеждаясь, что блондин снова в связанных мною носочках. Точно конь. В яблоках.

«Вот так и начинаешь жалеть, что для долговечности добавила нить шелка, — мысленно застонала я. — Когда он их уже сносит?!»

— Я не топочу, — обиделся Малфой.

— Топочешь, — подтвердил Лонгботтом.

Мальчик все еще сильно стеснялся внимания, но в нашей тесной компании об этом забывал.

— Не топочу, — упорствовал блондин.

— Но и не летаешь, аки бабочка, — усмехнулась я, забираясь на кровать с дневником мамы.

И это не оговорка. Я все еще помнила себя прежнюю, но все чаще принимала эту новую жизнь как свою. Я перестала делить память и людей на то, что принадлежало Харо, и то, что я принесла с собой, как Лина. Все смешалось в девочке Поттер, во мне. И у этой девочки было две мамы, два папы, крестный, дяди, тети, кузены, кузины, бабушки и дедушки. Маги и обычные люди в двух мирах. Все перемешалось, но я не чувствовала дисгармонии. Все было правильно. Как и наличие то ли бабушки, то ли дедушки, то ли чего-то бесполого по имени Смерть в числе родственников.

— Я принц! — возмутился Малфой и прошипел совсем тихо: — Так мама говорит…

Я подняла на Драко долгих изучающий взгляд, мигом смутив это белобрысое слизеринское создание. За восемь месяцев Малфой чуть подрос и только больше стал напоминать неуклюжего щенка со слишком большими лапами. Светло-салатовая пижама в тонкую диагональную полоску не скрывала довольно тощее тело, успевшее вытянуться, но не набрать массу. И пыхтит он так же, как в самом начале. Интересно, если избавить его волосы от чар гладкости, они встопорщатся, как ежиные колючки?

— Не-а, — заверила я. — Не похож.

— Как это не похож? — аж подпрыгнул на кровати блондин.

— Серьезности в тебе нет. Осанки. Величия. И взгляд!.. Где царственный взгляд? — озвучила я мнение и махнула на центральное кресло у едва тлеющего камина, где в большой керамической кружке, как в ванне, восседал Тревор. — Учись у лучших. Вот где стать!

Жаб под пристальными взглядами даже не дрогнул. Лишь презрительно квакнул и моргнул одним глазом.

— Видишь? Какое самообладание! А образ? Независимый и далекий! Нам, смертным, и не приблизиться к нему! — с самым серьезным и одухотворенным видом произнесла я. — Пыль!.. Мы просто пыль под его лапками!

Малфой засопел и ревниво глянул на Тревора. Невилл с тревогой считал этот взгляд и умоляюще просигналил мне бровями.

— У тебя все впереди, — утешила я Малфоя. — Я в тебя верю.

Драко успокоился, перетащил на колени конспект по чарам, учебники и занялся подготовкой к экзаменам. Завтра был последний день, осталось несколько практических и большая контрольная по истории магии. Я не волновалась из-за уроков и собиралась освежить знания утром. Больше переживала о том, что именно завтра должен был состояться поход через полосу препятствий.

Дамблдор за эти месяцы окончательно расслабился, если судить по его поведению: он больше не сверлил меня взглядом, не пытался зазвать к себе и постоянно чему-то довольно улыбался. Похоже, он решил, что я таки всерьез заинтересовалась философским камнем, просто вела одиночное расследование.

Со стороны, уверена, все и выглядело ровно так. Я много времени проводила в Библиотеке, читая книги, никак не связанные с учебой. Задумчиво посматривала на учителей. А в последнее время кружила по коридорам и бродила вдоль опушки Запретного леса. В общем, вела себя очень подозрительно. Даже декан стал на меня зыркать, явно пожалев, что я перестала шастать к нему и проводила много времени в компании Локхарта.

«Завтра все решится!» — мысленно произнесла я, чувствуя и волнение, и радость.

Дневник в этот раз открылся на большой записи из более ранних. Лили Эванс, похоже, перепутала эту тетрадь с конспектом.

«Истинные имена! Не думала, что все же возьмусь за книгу по этой теме. Но оказалось вполне интересно, пусть и пережиток прошлого.

Традиция скрывать часть имени или все имя появилась еще во времена Основателей. Как и