«Узелок, узелок…»

Здесь сворачивала? Или не здесь?

Катя поняла, что заблудилась, минут через десять. Проклятая причетка не давалась, и герцогиня прислонилась лбом к каменной стене, пытаясь понять, что делать дальше. Затем решительно дернула себя за волосы. Дергала и дергала, ойкая от боли, пока в руках не оказался целый пук из ее шевелюры. Скатала его в ладонях – плотно, крепко.

Если не помнишь, остается только придумать, не правда ли?

Она пошла дальше, касаясь пальцами стены, и через несколько минут нащупала остренькую кромку камня. Ладонь резать не решилась – руки могли еще пригодиться, – прислонилась плечом, так, чтобы кромка впилась в кожу и, выдохнув, рванулась по ней вперед.

Из глаз брызнули слезы, плечо сразу защипало, по нему потекла горячая кровь. Осталось только вымазать в ней клубок из волос. Положить на землю, очертить верным знаком. И прошептать:

– Узелок, узелок, развяжись, раскрутись, дорогу верную покажи, заклинаю, к воде покажи, к чистой, свежей, заклинаю, кровью своей заклинаю…

Мокрый клубочек лежал неподвижно, и Катерина смочила палец кровью, обвела ею контуры знака и упрямо зашептала снова. И сработало – самодельный артефакт поднялся в воздух, вращаясь, снова шлепнулся на землю, обрастая мохнатыми тенями, словно пылью, и расширяясь до размера детского мяча – засветился и быстро-быстро покатился куда-то в обратную сторону, откуда она пришла. Катя бросилась за ним – и тут не выдержал каблук. Она схватила туфли в руку, сразу чувствуя холодный камень под ногами, – и побежала, мгновенно ударившись обо что-то, оцарапавшись, порвав чулки.

Клубочек катился и катился вниз, протискивался в какие-то щели, притормаживал, когда она отставала, и начинал нетерпеливо подпрыгивать на месте. Катя бежала, стараясь не думать о том, что он, очевидно, увел ее куда-то очень далеко от обитаемых коридоров. Несколько раз наступала на острые камни, и ноги кровоточили, и плечо болело, и так гнетуще было в этих подземных ходах, так страшно, что ей казалось: еще немного – и она потеряет сознание.

А волшебный проводник все катился вперед. Внезапно на стенах начали появляться светящиеся мхи, и сами ходы расширились – теперь это была система пещер, одна больше другой, и пол Катерине показался теплым – шла она час или два, и в какие неизведанные глубины спустил ее артефакт, лучше было не думать. С потолков свисали причудливые сталактиты, ноги скользили по буграм на полу, и Катя старалась идти тихо, как мышка, чтобы не дай боги какой-нибудь из наростов не решил упасть. Появились уже и целые белые колонны, похожие на высокие стопки блинов, облитых застывших маслом, и вскорости Катерина шла среди целого известнякового леса, иногда встававшего так плотно, что протискиваться приходилось с большим трудом.

Только бы вернуться обратно. Только бы выжить. Только бы снова увидеть дочерей.

Клубочек замедлился, свернул куда-то за зубья сталагмитов… И исчез в клубах пара.

Катя, чувствуя, как хлюпает под ногами теплая вода, осторожно двинулась вперед. И открылась перед ней темная огромная пещера, похожая на дворец подземного великана. Словно тысячи люстр, свисали с потолка свечи сталактитов, упираясь в широкий козырек, опоясывающий пещеру до половины на уровне ее глаз. Светили мхи, карабкающиеся под потолок, но все равно большая часть пустоты была заполнена тьмой. А внизу лениво ворочалось и булькало, исходило паром гигантское озеро. Такое большое, что видны были на его поверхности течения и водовороты, и волны бились о берег, хотя не было тут ни ветра, ни иного движения, способного вызвать волнение.

По ноге что-то ползло – Катя вскрикнула и тут же зажала себе рот рукой: эхо тут было оглушающее. Усиливающийся звук бесновался несколько минут, срывая с потолка известняковые столбы и обрушивая их в озеро, а Катерина забилась под козырек и молчала, вздрагивая от очередного оглушительного падения и вызванных уже им обвалов поменьше. Наконец цепная реакция закончилась. Герцогиня зажала в ладони мокрый клубочек – именно он напугал ее до крика – и пошла искать, во что набрать воды.

Тьма вокруг шевелилась, успешно съедая едва брезжущий свет, и от переживаний и от всего случившегося на Катерину напала банальная икота. Она присела, чтобы попить.

Вода была вкусная. Сильная. И как это она сразу не почувствовала?

Катя зашла в озеро по грудь и закрыла глаза. И тут же хлынула в нее стихия Синей Богини, питая и успокаивая, делая чувствительнее, залечивая раны. Оторваться было невозможно.

А когда она-таки привычно уже остановила себя и обернулась, из темных клубов пара на нее смотрели десятки змеептиц-сомнарисов. Скалили острозубые пасти, били хвостами, шептались о чем-то – большие и маленькие, совсем крошечные, старые, серебристые, и молодые, цвета темной тины.

– Кровьссс… Жссссживаааяссс кроооовьсссс…

– Нассссшшшааа кроооовввввссссь…

– Вкуссссснаяяяяссссс…

– Меня нельзя есть, – жалобно сказала Катя. От испуга икота сразу прошла. – Не дам согласия!

– Чссселоввеек одииинсссс, никхтоооо не уссссзнаа-аетссссс…

– Зссссапрещеноооосссс безсс ссссоглассссия…

– Я невкусная, – вспомнила Катя, отступая в глубь озера и невольно пригибая голову – сверху висел огромный сталактит. – Меня уже один из ваших пробовал.

Они словно не слышали ее.

– Кровьюсссс паххссснеееетссссс…

– Вкусссснооооо…

Шипение заполонило пещеру. Катя двигалась в темной воде вдоль берега, страшась упасть в какую-нибудь яму, а сомнарисы вытягивали шеи, принюхивались, но отчего-то не нападали. Если пройти чуть дальше, то там лежит разбитый сталактит, расслоившийся на изогнутые лепестки известняка. Может, получится набрать в один такой воды и принести обратно Саше….

Катерина вышла на берег – сразу стало зябко. Как могла отжала одежду и потянулась к груде известняка.

Удалось отыскать что-то похожее на широкую тарелку, но она была такой тяжелой, что тащить обратно ее придется очень долго. Однако герцогиня все равно зачерпнула воды. Поморщилась, поднимая, – туда поместилось литра два. Спина сразу заныла, заболели плечи. Осталось пройти сквозь клубок сомнарисов, выйти на сухую землю, снова начертить знак кровью – и тогда волосяной проводник, примостившийся на плече, отведет ее обратно, к Саше.

Катя осторожно, замирая от страха, ступила меж шелестящих змеептиц. Сделала шаг, другой, с трудом удерживая тяжелую каменную «тарелку». Прикоснулась к одному из них бедром – кожу тут же закололо знакомой энергией. Духи шептались, переговаривались, раскрывали зубастые пасти; Катерина вертела головой, приказывая себе не бояться.

Но как тут не бояться, если то и гляди набросятся на тебя и выпьют всю кровь?

– Подожсссдиии, – прошелестел один из серебристых сомнарисов, когда она уже дошла до середины. – Дайссс нам кровисссс… Мы поможсссеемммссс…

– Вы же меня убьете, – дрожащим голосом ответила Катя. Темные тела перед ней сомкнулись, закрывая проход.