– Но ведь она католичка!

– Да, Ваше Высочество, плохо дело. И похоже, выхода нет.

– Пиг, вы постараетесь сделать все возможное, чтобы помочь мне?

– Да, можете не сомневаться.

– Напоминайте ей о том, каким я был для нее хорошим мужем, ладно?

– Ей не нужно напоминать. Она и так не забыла… И сама говорит об этом.

– Говорит, что я был хорошим мужем? – встрепенулся принц.

– Да, пока не отреклись от нее.

– Я не отрекался! Это все Фокс. О, Фокс зашел слишком далеко. В этом не было необходимости.

Мисс Пайгот печально покачала головой.

– Я сделаю все, что в моих силах. Я пытаюсь ее убедить, но увы… Но если я вдруг увижу, что она заколебалась, я вам немедленно дам знать, можете быть уверены.

– Благослови вас Бог, милейшая Пиг!

– Я расскажу ей, как вы подавлены.

– Подавлен? Да мое сердце разбито вдребезги! Честное слово, Пигги, я совершу какое-нибудь безумство, если Мария ко мне не вернется.

Однако, хотя Пайгот и рассказала Марии о страданиях принца, это не помогло. Мария была непреклонна.

Он дал понять, что она ему не жена! Что ж, раз венчание для него не священно, то ее совесть не позволяет ей жить с ним как с мужем.

* * *

Принц был в очень тяжелом состоянии. С ним случились несколько страшных припадков, врачи пустили ему кровь, и ее вытекло столько, что чуть было не возникла угроза для жизни.

Среди придворных поползли слухи, что принц Уэльский серьезно болен.

Мисс Пайгот рассказала об этом Марии. И печально поглядела на свою подругу и хозяйку.

– Это потому, что ты не желаешь его видеть, – сказала мисс Пайгот.

– Он слишком неистовый, – покачала головой Мария. – Ему следовало бы научиться сдерживать свои чувства.

– А может, они так сильны, что их нельзя сдержать?

– Тем не менее они оказались не настолько сильными, чтобы он решился назвать меня при всех своей женой.

– О, Мария, тебе не кажется, что ты к нему слишком сурова? Подумай о том, в каком он положении. Он может потерять трон.

– Я ему это много раз говорила. Просила все тщательно взвесить. Ты же знаешь, я даже за границу уехала, пытаясь избавиться от него… но он не оставил меня в покое.

– Он любит тебя, Мария. Ты как-то забываешь об этом.

– Нет, не забываю. Да, он меня любит, но по-своему…

– Да, очень по-своему. Он из-за тебя уже на краю могилы.

– Ты хороший адвокат, Пигги. Это он тебя попросил замолвить за него словечко?

– Я говорю то, что думаю, – сказала бесхитростная мисс Пайгот. – А я вот что думаю, Мария: если бы принц признался в женитьбе на католичке, его право на престол оказалось бы под угрозой. Могла даже вспыхнуть война! Об этом ты не подумала? Ты говоришь, что любишь его. Он тоже уверяет, что любит тебя. Принц не может отказаться от короны. Слишком многое поставлено на карту. Это все равно что попросить тебя отречься от твоей религии. Почему одна сторона должна пожертвовать всем, а другая ничем не желает поступиться?

– Пигги, что ты говоришь?

– Я излагаю факты… как я их понимаю. Ты хочешь, чтобы он рассказал всему миру о вашем браке… говоришь, что тогда ты будешь довольна, тогда твои религиозные чувства не будут попраны. Что ж, прекрасно! А он просит тебя перешагнуть через самолюбие и религиозные убеждения… нет, не через все, а только через требование открыто признать ваш брак. Он не может, а ты не желаешь… или тоже не можешь, не знаю… Но я не понимаю, почему один человек может своевольничать больше другого. По вполне понятным причинам принц не имеет возможности объявить тебя своей женой.

– Он мне поклялся!

– А ты – ему. Мария замолкла.

– А теперь, – продолжала мисс Пайгот, – он заболел из-за того, что… страдает по тебе.

– Если с ним и случился припадок, – наконец нашлась Мария, – то это приступ гнева, поскольку не все, что он пожелает, преподносится ему на блюдечке.

– Я узнала из очень надежных источников… от самих докторов принца… его состояние очень опасно.

Мария повернулась и вышла из комнаты.

Глядя ей вслед, мисс Пайгот подумала:

«Пожалуй, сейчас настал подходящий момент».

Что, если послать записку Его Высочеству? Наверное, надо написать, что если он будет очень осторожен… то у него появится шанс на успех…

* * *

Принц Уэльский явился в дом достопочтенного мистера Батлера.

Принц был очень бледен и слегка похудел. Доктора не советовали ему выходить на улицу, но он их не послушался.

Миссис Батлер приняла его весьма почтительно, и принц с восторгом заметил, что она шокирована его видом.

– Как вы себя чувствуете, Ваше Высочество? Не рано ли вы вышли на улицу?

– Ничего, я кое-как добрался сюда, – слабым голосом откликнулся принц.

– Прошу вас, садитесь!

Принц благодарно улыбнулся и сел на стул.

У меня тоже к вам просьба, дорогая миссис Батлер. Пожалуйста, скажите миссис Фитцерберт, что я здесь и хочу с ней увидеться. Может быть, в последний раз.

– Ваше Высочество…

Принц махнул изящной белой рукой.

– Я прошу вас передать ей мои слова.

Миссис Батлер воскликнула, что она сама пойдет к Марии. И действительно пошла, после чего вскоре провела принца к Марии в гостиную и закрыла за ним дверь.

Увидев Марию, принц пришел в такое волнение, что голова у него закружилась и он чуть не упал без сознания. Мария подбежала к нему и схватила его за руку.

О, снова ощутить ее прикосновение!

Принц оперся о спинку стула, пытаясь продлить блаженный миг.

– Я… я был очень болен, – пробормотал он. – И до сих пор чувствую слабость.

– Умоляю, присядьте! – сказала Мария.

Он позволил ей усадить себя в кресло и долго сидел с закрытыми глазами.

– Вам не следовало выходить из дому, – прошептала Мария.

– Я хотел тебя увидеть. Мне подумалось, что, может быть… может быть, это мой последний шанс.

– Что вы имеете в виду? – почти сердито спросила она.

– Ты, вероятно, не слышала, Мария, но я тяжело болел. У меня было сильнейшее кровотечение, и я очень ослаб. Доктора боялись за мою жизнь.

Принц с радостью отметил, что во взгляде Марии вспыхнула тревога.

– Ты расстроишься, когда меня не станет, Мария?