В августе 1918 года Совет народных комиссаров РСФСР, выполняя навязанные Центральными державами по Брестскому миру условия, заявил об аннулировании всех договоров о разделах Речи Посполитой. Тем самым были созданы условия для установления отношений между советской Россией и Регентским советом Польского королевства. Это государственное образование получило пока что теоретическую возможность стать центром притяжения для других польских земель, еще остававшихся под властью Вены и Берлина[156].

Таким образом, в 1917 – 1918 годах, когда Пилсудский, чей проект освобождения бывшего Царства Польского из-под русского господства потерпел фиаско, был исключен из польской политической жизни, Дмовский сумел в главном осуществить свой проект освобождения и объединения всех трех частей разделенной Польши. А то, что это произошло с помощью не России, а Запада, было следствием не просчета лидера национальных демократов, а кардинальных перемен в бывшей империи Романовых в результате Февральской и Октябрьской революций 1917 года.

Другим направлением в деятельности команды Дмовского стала пропаганда среди западных политиков и общественности польского видения будущих границ их государства. Этот вопрос был крайне сложным. Свое независимое существование Польша прекратила в XVIII веке, будучи в составе более крупного государственного образования – Речи Посполитой. В ней помимо поляков на своих национальных территориях компактно проживали литовцы, белорусы и украинцы, а также достаточно многочисленное еврейское и немецкое население. Вполне закономерным был вопрос о том, на основании какого принципа воссоздавать новое польское государство – этнического или исторического. Из программы Вильсона можно было сделать вывод, что ее автор отдавал предпочтение этническому принципу, но именно он был неприемлем для польских политиков по целому ряду причин. Многовековые миграционные процессы привели к тому, что миллионы поляков жили в областях со смешанным населением, причем в отдельных местах – в Вильно, Львове и других более мелких украинских и белорусских городах и местечках, – преобладая над автохтонами. В случае принятия этнического принципа проведения границ эти территории должны были остаться вне Польши, а ее территория в целом составляла бы менее 150 тысяч квадратных километров. То есть это было бы небольшое государство, зажатое между Германией и Россией – государствами, которые многие поляки считали извечными соперниками и врагами своей страны.

На территориях со смешанным населением, особенно на востоке, крупными землевладельцами были в основном поляки (а земледелие здесь все еще оставалось основной отраслью экономики). Потеря этих регионов вела бы к сокращению поступлений в государственный бюджет, уменьшению возможностей приобретения земли крестьянами и т. д. Не следует сбрасывать со счетов и эмоционально-ностальгические моменты, ведь многие выдающиеся польские государственные, политические, общественные и культурные деятели были выходцами с многонациональных окраин (кресов). Среди них были поэты Адам Мицкевич и Юлиуш Словацкий, драматург Александр Фредро да и сам Пилсудский. Наконец, Польша была бы весьма уязвимой в военном отношении в силу не только отсутствия естественных рубежей на востоке, севере и западе, но и ограниченности стратегического пространства, необходимого для построения глубоко эшелонированной обороны, как того требовала тогдашняя военная наука.

Дмовский уже в июле 1917 года подготовил меморандум на имя британского министра иностранных дел лорда Артура Джеймса Бальфура, в котором изложил свое видение будущих границ Польши. Этот его проект впоследствии получил название «линии Дмовского». На востоке он требовал включения в состав Польши Литвы, большей части Белоруссии и Волыни, а также Восточной Галиции. Германия должна была уступить Польше большие части провинций Верхняя Силезия, Познанщина, Померания и Восточная Пруссия. Дмовский был противником федеративного устройства страны и настаивал на жестком подчинении (инкорпорации) территорий со смешанным населением центру. Эту линию он проводил в будущем и на Парижской мирной конференции в 1919 году.

Таким образом, к моменту окончания Первой мировой войны и возвращения Пилсудского в Варшаву благодаря усилиям Дмовского была решена главная для поляков проблема – западные державы, от которых зависела судьба польского вопроса, единодушно согласились на создание объединенного, независимого, полностью суверенного польского государства. Но лидер национальных демократов не обладал необходимыми возможностями для того, чтобы в момент окончания оккупации Царства Польского войсками Центральных держав быстро создать все институты власти, особенно армию, и тем самым обеспечить сколько-нибудь нормальную жизнедеятельность возрожденного государства. Его попытки организовать переброску частей польской армии из Франции сразу же после окончания мировой войны не принесли успеха из-за противодействия прежде всего Великобритании. Польские воинские формирования в России были втянуты в начавшуюся Гражданскую войну или, как корпус Юзефа Довбор-Мусницкого, перешли на оккупированную Центральными державами территорию и разоружены.

А собственная армия была нужна возрождающейся Польше как воздух. Без нее нечего было думать о реализации амбициозных территориальных проектов, только она могла успешно помешать распространению на Царство Польское смуты, охватившей бывшую Российскую империю и пока что сдерживаемой на западном направлении оккупационными армиями Центральных держав. Без армии нельзя было создать сильное и авторитетное правительство, способное справиться с растущим радикализмом части общества и влиянием революционных партий СДКПиЛ и ППС-левица, боровшихся за установление в Польше не чего-нибудь, а советской власти.

В связи с этим резко возрастали шансы Пилсудского на ведущую роль в государственном строительстве независимой Польши. Дмовский вот уже три года находился вне Польши, причем все это время его связи со страной были крайне ограниченными. Сторонники его линии в основной своей массе не участвовали в деятельности создававшихся оккупантами органов власти в Варшаве и на местах, не имели военизированных организаций. Пилсудчики же все это время неустанно трудились над укреплением и расширением своего влияния в обществе. И хотя большинство поляков Царства Польского игнорировали их усилия, все же Польская военная организация объединяла 15 тысяч молодых, активных людей. Она была структурирована на военный манер, достаточно дисциплинирована и предана своему вождю. В распоряжении Пилсудского были тысячи легионеров, имевших значительный боевой опыт и способных стать костяком регулярной армии. Наконец, за годы войны Главный комендант из малоизвестного лидера социалистической партии и руководителя ее боевой организации превратился в популярного деятеля, известного во всех частях Польши, авторитетного и ко всему прочему имевшего опыт управления большими массами людей.

И хотя большинство проектов Пилсудского не выдержало испытания реальностью, но полностью оправдалась его мысль, что создаваемые им военные и политические структуры могут оказаться востребованными в момент перехода вопроса о независимости страны в практическую стадию. Находясь в изоляции в Магдебурге, Пилсудский не то что не мог руководить действиями оставшихся на свободе сторонников, но даже не имел сколько-нибудь полной и достоверной информации о состоянии своего лагеря. А оно в конечном счете оказалось не безнадежным, хотя его сотрудники, привыкшие, что все политические решения принимает только Пилсудский, не скоро отошли от намеченного им еще в конце 1916 года курса на создание подчиняющейся Временному госсовету польской армии.