Чья-то рука легла ему на плечо.

– Разрешите попробовать нам, Рип-сан.

Трое запыхавшихся синоби привалились к стенам туннеля, четвертый, в центре, настраивал мощный бластер.

– Скорее. - Рип торопливо занял место позади военного.

Нихонцу не следовало объяснять, он нажал на пуск, и бело-желтый луч толщиной с карандаш полоснул по камню.

Некоторое время стена сопротивлялась. Казалось, примитивная преграда одержит верх над современной техникой. От волнения Винклер забыл даже дышать. В следующее мгновение в точке соприкосновения луча и камня последний задымился и... потек, словно обыкновенная вода.

Парень с бластером знал свое дело. Опасаясь повредить находящегося с той стороны человека, синоби резал у самой границы кладки с пирамидой. Когда бластер выключился, двое синоби дружно ударили по куску с дымящимися краями, и тот с грохотом упал внутрь.

Не дожидаясь команды, нихонцы нырнули в открывшийся проход, следом юркнул Рип.

12

Помещение оказалось довольно просторным - это Рип отметил сразу. Не ощущалось также обычной для закрытых помещений затхлости воздуха. Невольно он выпустил вздох облегчения - удушье Марико не грозило.

Синоби уже включили фонари и тщательно обшаривали пол и стены в поисках пленницы.

– Марико, - позвал Рип. Голос отразился от стен и заполнил комнату. Все прислушались. В ответ ничего, ни стона, ни шороха. Неужели все-таки опоздали.

Камера была прямоугольная, в одной из узких граней которой находился проход. Голые, в отличие от наружных, ровные стены без уступов и выемок, за которые можно было бы зацепиться. Каменный пол, покрытый тонким слоем пыли...

Фонари сделали уже полный круг.

– Марико, - еще раз позвал Рип.

Недоумевающие синоби вновь начали поиск, тщательно обследуя каждый сантиметр пола, не пропуская ни одной мало-мальски значимой детали... Когда лучи вновь встретились, они перешли на стены... Потолок...

Рип все это время рассеянно водил головой, не веря, не желая верить собственным глазам.

– Марико, - помимо воли шептали губы.

– Ничего, - после очередного безрезультатного круга доложил один из военных.

– Не может быть! Обыщите еще раз! - Не помня себя, Рип выхватил из мозолистых рук фонарик и сам принялся водить лучом по помещению. - Она должна быть здесь... должна...

Подоспевшие император и остальные военные застали юношу за этим занятием. Члены группы Рипа стояли в стороне, а он не мог остановиться.

По команде Биордера синоби вывалили оставшуюся часть кладки, и камера озарилась дневным светом. Солнце высветило мельчайшие детали и показало то, что Рип уже давно понял, хотя и упорно отказывался поверить. Камера была пуста.

13

– Этого не может быть. Не должно быть, невероятно.

Винклер, обхватив голову руками, сидел на ступеньках, ведущих к трону. Рядом с юношей примостился император.

В дверях показался Биордер.

– Ну как? - Рип поднял на военного умоляющие глаза.

Командир помотал головой.

– Ничего. Мы просветили сканерами все строение. Башня монолитная. Единственное помещение в пирамиде - это то, которое мы уже обыскали.

– Не верю! - вскочил Рип. - Обыщите еще раз, расспросите пленников. В таком огромном сооружении просто обязано быть что-то еще...

– Успокойся, Рип, - охладил юношу голос Таманэмона. - Марико там нет.

– Нет там, но может, она в другом месте. Живая. Мы должны помочь...

Биордер молчал.

– Вы привели его? - спросил император, и голо звучал удивительно ровно.

– Он за дверью, ваше величество.

Повинуясь кивку правителя, Биордер сделал знак кому-то за спиной, послышались шаги и двое вооружен ных нихонцев ввели четырехглазого Первого Жреца.

Несмотря на унизительное положение и скованные наручниками руки, пленник держался прямо и даже несколько надменно. Лишь непрерывно шевелящийся раздвоенный на конце язычок выдавал внутреннее напряжение священника. В нескольких шагах от трона процессия остановилась.

– Освободите ему руки, - приказал император. Когда это было выполнено, жрец скрестил конечности на груди.

– В главном зале храма находиться вы не имеете права. Уже своим дыханием одним это священное место вы оскверняете. Не прощает подобного святотатства Баал-Лиин. Всемогущего настигнет вас карающая десница.

– Ой, как страшно, - съязвил Рип.

– Не забери вы мою дочь, мы здесь не появились бы, - сказал император.

– Баал-Лиина на то была воля всемогущего.

– А защитить своих приверженцев от нашего посещения ваш Баал-Лиин не подумал.

– Его воля и на это. Чтобы понять помыслы бога, кто мы такие.

– Тогда получается, своим присутствием мы не оскверняем, наоборот, всячески способствуем планам вашего всемогущего. На все же его воля.

Священник угрюмо молчал.

– Ну вот что, хватит! - не выдержал император. - Где принцесса?

– В великой пирамиде ее оставили мы Баал-Лиину как подношение...

– Ее там нет.

– Принял нашу жертву, да будет в веках царствие его, Баал-Лиин.

– Не вешай мне лапшу на уши! Я последний раз спрашиваю, куда вы дели мою дочь? Ты уже большой и должен понимать, в случае неудовлетворительного ответа у нас есть более действенные методы вытянуть правду. Сомневаюсь, что твой Баал хоть вспомнит о тебе.

– Воля на все...

– Где Марико!!!

– В священной пирамиде ее оставили мы...

Император устало откинулся на своем месте.

– Я предупреждал тебя.

– Послушай. - Со ступенек поднялся Винклер и подошел к допрашиваемому. - Здесь тебя никто не слышит, в том числе и столь обожаемый Баал-Лиин. Почему бы нам не решить возникшую проблему полюбовно. Я предлагаю сделку. Никто не узнает. Ты нам сейчас говоришь, где принцесса, а взамен мы немедленно убираемся восвояси и больше никогда не тревожим вас. Конечно, если вы не станете провоцировать. Если пожелаешь, мы можем даже убраться с фейерверками и взрывами, а потом ты расскажешь своей пастве, как страшен во гневе Баал-Лиин и как он, вняв лично твоим молитвам, одной лишь мыслью, или чем там еще, покарал чужеземцев, посягнувших на святое. Ну как? По-моему, в выигрыше остаются обе стороны. Как знать, возможно, сам великий и могучий вразумил меня на подобные мысли.

Первого Жреца трясло. Зрачки всех четырех глаз превратились в узкие щелочки.

– Предложить мне такое, неверный, как посмел ты! Воля Баал-Лиина несокрушима, и если Всемогущий испытать решил веру мою, если угодна ему смерть моя, с именем Его на устах я приму это. Но не предам Его я никогда.