А я в который раз вспомнила, что здесь средневековье, и тёмным живётся нелегко. О нормальных средствах предохранения не слыхивали. Разве что травки, какие помогают. Вот и рожают, год за годом. И если из них половина выживет, то уже хорошо.

— Видеть их не могу, из-за них всё!!! — вынырнула я из своих размышлений. — Отец не смог выдержать, сломался, запил и забросил кузню. А потом и следом ушёл, зачах без мамки, — слёзы потекли по щекам здоровенного парня.

Мы подорвались, подсели с обеих сторон и бросились высказывать соболезнования.

— Как же ты справляешься? — поинтересовалась сестра.

— А я и не справляюсь, — опустил он голову, обхватывая её двумя руками. — Я ушёл в Академию и оставил сестру с маленькими. Её жалко, но видеть их не могу.

— Дети не виноваты ни в чём, — взяла его за руку, пытаясь посмотреть в глаза. — Кто угодно, но не дети.

Приняв решение, подозвала разносчицу, удвоила заказ, добавив в него молока, если оно есть в наличии. Попросив всё завернуть с собой, обернулась на замолчавшего парнишку. (По-другому воспринимать его у меня не получается. Наверное, подняла голову Мать, желающая накормить и обогреть всех детей.)

— Что замолчал? Пойдём знакомиться с твоей семьёй, только дождёмся заказа.

— Я не знаю, как в глаза им смотреть, — прошептал Кир. — Когда я принял решение и отрезал себя от остальных, уговаривая, что всё равно не приношу в дом деньги и лишний рот никому не нужен, было просто. А в Академии стало ещё легче, будто внешние заботы меня не касаются, и требуется только учиться.

— Ты вообще красавчик! — с иронией произнесла я. — А сестре твоей как? Не тяжело? Я правильно понимаю, что все заботы о малышах с рождения она взвалила на себя?

Собеседник кивнул.

— А остальные? Ты вроде говорил о трёх братьях? Неужели предоставлены сами себе?

Последовал второй кивок. Дашуня сидела молча, хмурясь. Ей эта ситуация тоже не нравилась.

«Что было бы, не обрати Маша на него своё внимание?» — уловила я отголоски мыслей сестры.

«Возможно несколько смертей, но от его сестры тоже кое-что зависит. Она могла отвести и сдать детей в специальные дома, тем самым спасти им жизнь».

Кир вскинулся, глядя на нас ошалевшими глазами.

— А вдруг она уже это сделала? — подорвался он бежать.

— Сиди, сейчас возьмём еду, извозчика и поедем. Всё равно мы быстрее доберёмся, чем пешком. Если это уже случилось, то ты опоздал.

— Всё из-за них! Если Ксанка отвела Ральфа и Тони в специальный дом, а этих двоих оставила, то я ей никогда этого не прощу, — в сердцах воскликнул Кир.

— Ты в своём уме? — психанула уже я, надоев слушать одно и то же про малышей. Эти дети виноваты в том, что твой отец не сумел удержать в штанах своего дружка и полез под юбку матери? Или может, они виноваты в том, что лекарей в Столице не хватает и им просто не хочется возиться с тёмными? Или в том, что твой отец сдался и не подумал о своих детях, уходя к любимой? — уже шипела я ему в лицо. — Настругать настругал, а кормить, кто будет? Вы хоть немного, но видели своих родителей, узнали тепло материнских рук, они же с рождения лишены этого. А тут ещё и ты со своей ненавистью, — выплеснула я на парня скопившийся негатив. — Если при мне, ещё хоть раз плохо о них скажешь, ударю. И не посмотрю ни на что, — закончила тираду.

Благо уже принесли еду и, расплатившись, мы засобирались и ответа от Кира не требовалось.

Даша поймала извозчика, а я стояла и диву давалась. Вот ведь как складывается. Кузнец большой сильный, а морально сломался. Его сын тоже убежал от проблем, перевесив их на плечи сестры.

Загрузившись в карету, Кир продолжил разговор, судя по всему желая реабилитироваться в моих глазах.

— Вы не подумайте, я все деньги оставил. Папины заказы доделал, и всё что платили, отдал Ксанке. Погреб полон, я не бросал их на голодную смерть.

— Ну, ты конечно герой! — съязвила я.

Обида за незнакомую девчонку, до сих пор бурлила у меня в крови, не желая успокаиваться.

— А подумать, и понять, что твоей Ксанке, за постоянными заботами о двойняшках, некогда ходить на рынок? Не судьба? Или, по-твоему, она детей на братьев оставлять должна? Сколько им лет?

— Пять и восемь. Можно и оставить, Тони почти взрослый.

— А вам? — задала вопрос Даша, пытаясь увести разговор в другое русло.

— Мне семнадцать, а сестре шестнадцать. На следующий год можно выходить за мужа.

— Ха! Мне интересно, кто её возьмёт, с таким то прицепом. И как я поняла, она более полугода занимается вплотную детьми и домом. Где мужа искать?

Кир стушевался, видимо не думал ранее об этом.

— Скоро год будет, как она с подругами не гуляет, — произнёс печально через некоторое время он.

— Вот! — указала я пальцем. — Или собой пожертвует ради детей, оставшись вечной мамочкой, или выйдет за нелюбимого, продавая себя подороже и опять же жертвуя собой. Ведь я права, что у вас подворье большое и раньше вы жили в достатке?

— Да, — не понимая, к чему я клоню, вопросительно взглянул на меня парень.

— Женихи могут всякие прибиваться. Кто проверять и отгонять их будет? Поверит, какому-нибудь, и прощай жильё. Придёшь с Академии, не братьев, не сестёр на прежнем месте не отыщешь, — нагоняла я жути. — И жить будут другие люди, которые о вашей семье и не слыхали.

— Да понял я, понял, что поступил необдуманно, но как же теперь быть? В Академию прошёл, а учиться не смогу?

— Почему не сможешь? Учись на здоровье.

— Мар, там же отпускают только на выходные, и то только тех, у кого нет нареканий, — напомнила мне сестра.

Карета остановилась и возничий прокричал: «Прибыли!» А у меня появилась отсрочка как тактично и обосновано втюхать деньги Киру, хотя бы на оплату одного года обучения. Может где клад на его территории зарыть, а потом поиграть с мальчишками в пиратов и якобы найти карту с крестиком.

Пока я обдумывала и строила варианты, все вышли, и настала моя очередь. Самое неудобное в этом транспорте было отсутствие двери со второй стороны. Здесь следовало садиться гуськом, по очереди. Хотя, если кавалеры сначала галантно усаживают дам, подавая каждой ручку, то зачем делать другую? Всё красиво срастается.

Передо мной предстало хорошее просторное подворье, добротный двухэтажный дом и вдалеке кузня. Места много, сразу видно, дело приносило доход и обеспечивало семью.

— А почему ты не стал продолжать