— Какое это имеет отношение к делу?

— Где твой сын?

— В Израиле. Со своей матерью. Как и подобает настоящему еврею.

— А почему ты не с ними?

— Мы развелись много лет назад. Ты знаешь об этом. И в любом случае я не могу находиться в этой стране. Там постоянные интриги, смена группировок, а я считаюсь парнем ненадежным. Я даже и приезжать туда не хочу.

— А сын приезжает сюда?

— Да. Иногда мы встречаемся с ним, иногда нет. Ты к чему это клонишь, Спиридис? Что я нуждаюсь в любви?

— Семья успокаивает мужчину. Он соизмеряет риск с тем, что может потерять. Человек, которому нечего терять, — сильное оружие, но опасное. Две недели назад, когда я впервые пришел к тебе, я считал, что мне нечего терять. Теперь я уже так не думаю.

Некоторое время они молчали. Бенни закурил третью сигарету. Андреасу уже было неловко за этот личный вопрос, за свой поучающий тон. Бенни слишком стар, чтобы так с ним разговаривать. У старика вдруг испортилось настроение.

— А что с этими делать? — спросил Бенни, указывая подбородком в сторону дома Мэтью. — Я не могу все время в телохранителя играть, у меня есть дела поинтересней.

— Мисс Кесслер следует заявить о вчерашнем происшествии в полицию. Возможно, это обеспечит ей какую-то защиту. Возможно, полиции даже удастся найти дель Карроса.

— А на каком основании? Он ведь ничего не сделал. Его человек ранил меня, когда я засунул ему пистолет между ребрами.

— Мы можем попросить ее не называть твоего имени, если тебя это волнует.

— Да мне-то все равно. Я лицензированный частный детектив, оружие зарегистрировано. Но это все может обернуться неприятностями для всех вас. Почему вдруг девушка решила поговорить с покупателем, если икона уже продана? Почему дед подозреваемого приставляет частного детектива к девушке внука? И как бы то ни было, я бы не рассчитывал на защиту полиции. Они очень неохотно ее предоставляют.

— Мэтью может какое-то время пожить в доме у отца. Девушка может жить с ним, если захочет. Там им будет спокойнее.

— Ты будешь отзванивать своему человеку? Моррисону?

— Да. Я получил сообщение вчера поздно вечером. Позвоню сегодня утром.

— И ты дашь мне знать, если он раскопал что-нибудь интересное?

— Возможно.

Бенни яростно выдохнул:

— Не играй со мной так, Спиридис, иначе я завяжу со всем этим.

— Это было бы трагично.

На этот раз уже Моррисон горел желанием с ним увидеться. Они встретились на углу Пятнадцатой улицы и Пятой авеню, перед огромным фасадом собора Святого Патрика и пошли в восточном направлении, к тому месту, где у Моррисона была назначена следующая встреча.

— Как твой сын?

— Мне кажется, лучше, — ответил Андреас. — Не могу объяснить почему.

— И не пытайся. Это хорошая новость.

— Посмотрим.

— А как прошла поездка внука в Салоники?

— Роберт, пожалуйста, нам осталось пройти всего несколько кварталов.

— Ты думаешь, это пустая болтовня? Он влип по самые уши, мой друг. В Греции двое убиты, а твой приятель Драгумис числится в самовольной отлучке.

— Ты что, занимаешься расследованием?

— Нет, просто интересуюсь.

— Прикрываешь задницу — так это у вас называется?

— Да, именно так. Ведь это я разрешил твоему внуку выехать из страны. А теперь, похоже, ситуация осложняется. Ты ничего мне не хочешь объяснить?

— Значит, у тебя нет для меня информации?

— У меня есть информация. Я за обмен информацией. Я всегда готов ею поделиться. Поделись же и ты со мной, Энди.

Ну что ж, ладно. Андреас обдумывал ответ.

— Когда произошел несчастный случай, Мэтью там и близко не было. Кто-то пытался убрать Драгумиса в горах. Было убито по меньшей мере два человека, один из них — его племянник. Местные власти подозревают группу «Семнадцатое ноября», это означает, что они никого не найдут. Лично я отношусь к этому скептически.

— Почему?

Они остановились у светофора на Парк-авеню. Какой-то покрытый татуировками мотоциклист с ревом пронесся по Пятидесятой улице и смешался с потоком транспорта, въехав в него прямо перед носом огромного грузовика.

Андреасу неинтересно было отвечать на вопрос Моррисона.

— Племянник был убит из оружия сорок пятого калибра; кроме того, там был мотоцикл — все совпадает с почерком «Семнадцатого ноября». Но Драгумис слишком стар и малоизвестен, чтобы интересовать их. Кроме того, все это случилось слишком далеко от Афин.

— И кого ты подозреваешь?

— Всех. У Фотиса много врагов. Но тебе ведь положено знать больше, чем мне, так почему же ты мне не расскажешь все как есть?

— Мне мало что известно, — сказал Моррисон, когда они переходили дорогу. — Они установили личность второго человека. Он много сидел, и по самым разным статьям — от вымогательства до торговли оружием. Тело было настолько повреждено, что поначалу они приняли его за твоего дружка. Теперь им кажется, что шляпа и сигареты Драгумиса — что-то вроде его визитной карточки. Он хотел, чтобы тот, кто его заказал, понял: Драгумис всех переиграет.

— А как Фотису удалось скрыться?

— Точно не знаю. Возле маленького аэропорта в Козани нашли брошенную машину.

— Значит, он здесь, — с уверенностью сказал Андреас.

— Возможно. Я думал, он будет прятаться.

— Будет, но для начала он решил вернуться сюда. Говорю тебе, Роберт, икона вообще не покидала Нью-Йорк.

— В этом ты прав.

— Ну что ж, теперь твоя очередь.

— Полиция Нью-Йорка проверила сотрудников Драгумиса, особенно тщательно — того, который исчез после кражи, Антона Марчевского. Его взяли в аэропорту Кеннеди позавчера вечером. При нем был фальшивый паспорт и десять тысяч долларов наличными. Он в общем-то оказался твердым орешком, ничего им не сказал. Но удалось выяснить, что когда-то он работал на Василия Карова, оптового торговца алкоголем, из русской мафии. Очевидно, Каров поставляет людей Драгумису, причем большой вопрос — действительно ли они перестают работать на Карова? Понимаешь?

— Я еще не совсем в маразме.

— Короче говоря, они считают, что в этом может быть замешан Каров. Они уже раньше пытались его потрясти, но тогда им ничего узнать не удалось. На этот раз ему сказали, что Антон раскололся, что, конечно же, было полным враньем, но они, видимо, кое о чем догадались. Понадобились два адвоката и восемь часов, чтобы он согласился рассказать все. История во многом совпадает с твоими предположениями. Драгумис и Каров все обстряпали между собой. Они не собирались убивать того другого русского, но он, не зная о плане, заявился не вовремя и полез в драку. Икону должен получить Драгумис, Карову же достаются три другие картины, которые предполагалось украсть одновременно с иконой. Однако Каров заявляет, что Драгумис его надул и приготовил для кражи не ту икону. Поэтому, по мнению Карова, теперь он сам может надуть Драгумиса и продать эту фальшивую икону новому покупателю.