постучали. Ужин. Такой же пресный и скудный, как и его утренний собрат. Радовало лишь то, что Йозэль, кажется, научился ориентироваться во времени. Теперь он мог более точно сказать, сколько часов своей жизни провел впустую!

Раз вечерняя пересменка уже прошла, более его никто не потревожит. Немного еды и около двенадцати часов на самокопание и пересмотр всех эпизодов своей никчемной жизни… Будто прошедшего времени ему было мало!

Через некоторое время движение в коридоре окончательно затихло, а значит сейчас глубокая ночь. Часть стражи, наверняка, отправились спать в какой-нибудь кабинет. Вероятно, и Йозэлю стоило не изводить себя попусту, а последовать их примеру…

— Я смотрю, у тебя тут неистовое веселье! — раздался над головой тихий голос Айлы.

Вздрогнув, Йозэль едва подавил в себе желание оглянуться. Он поднялся с лежанки и деловито прошествовал три шага к внешней стене, опершись на нее спиной.

— Вот уж не думал, что еще услышу твой голос… — с улыбкой прошептал Йозэль.

От присутствия старой знакомой на душе становилось столь же тепло, сколь и тоскливо. Даже если она здесь только по делу, это все равно вселяло в его сердце немного радости. Выяснить столько вещей лишь за тем, чтобы найти то самое окошко-вентиляцию в Казематах и немного развлечь обреченного заключенного! Разве не прелесть?

— У нас контракт, так-то, — как само собой разумеющееся, ответила Айла. — Я всегда выполняю то, за что берусь! — в голосе ее слышалось возмущение.

— Я знаю. Я знаю… — вздохнул Йозэль и сполз по стенке. — Жаль только, что мне эта информация уже не пригодится.

— Как долго ты еще будешь комедию ломать? — проворчала Айла. — Слышала, что твоего дружка уже отпустили. Ты-то почему еще здесь? Это какой-то странный план или что?

— Нет никакого плана, — он сокрушенно покачал головой. — Ты правда думаешь, что, если бы я мог сбежать, то продолжал бы здесь покрываться мхом?!

По ту сторону стены затихли. Йозэль даже подумал, что женщина скрылась от стражи или вовсе ушла, хотя никаких шагов он не слышал.

— Так, значит, ты не шутил тогда. Ты и правда ослеп… — будто не до конца веря собственным выводам, прошептала Айла.

— Долгая история, но да, — кивнул он, хотя собеседница его, скорее всего, практически не видела. — Ты знаешь, где находится гостиница «Златолист»? — перевел тему Йозэль. Сам он, конечно, рад был бы поболтать подольше, да вот только вряд ли затаившаяся под стенами Айла располагала большим количеством времени. — Сун должен был вернуться туда вчера. Если они еще не уехали, расскажи ему то, что нашла. Пусть теперь он решает, как с этим быть.

— Хорошо, — спустя пару мгновений ответила Айла. — И почему мне кажется, что за свободу этого парня расплачиваешься ты? — пробормотала она.

Йозэль горько усмехнулся.

— Я просто обменял пару лет никчемного вора на свободу хорошего человека, который только-только по-настоящему начал жить. Как по мне, очень выгодная сделка!

Айла молчала, явно не одобряя его действия, но Йозэлю было плевать. Он втянул этого парнишку в неприятности, ему и нести ответственность. Все правильно. Все так, как должно быть.

Напрягало только то, что в этом уравнении присутствовал еще один человек, который, в общем-то, и подтолкнул Йозэля именно к такому решению. Для получения ли с дела какой-то выгоды или же просто для того, чтобы потешить свое эго, Лерман намеренно усложнял лабиринт событий, отсекая все приемлемые выходы, пока не остался один. От этой мысли стало невыносимо тошно! Пусть Йозэль и считал, что поступил правильно, образ Лермана, спокойно продолжавшего бы свою привычную жизнь после вынесения приговора, душил не хуже петли.

— Ты еще здесь? — тихонько спросил Йозэль.

— Да.

— У меня есть к тебе еще одно предложение. Можешь считать это и просьбой, и платой за ее выполнение.

— Я слушаю, — заинтриговано прошептала Айла.

— В своем кабинете Верховный судья некогда хранил весьма занятные бумаги. Если они все еще там, я хочу, чтобы ты забрала их себе, — со зловещим оскалом произнес Йозэль.

— Не обессудь, Йозэль, но я не полезу в пасть к хищнику ради каких-то бумажек!

— Эти «бумажки» — неоспоримое доказательство того, что Верховный судья и Гильдмастер — один и тот же человек, — спокойно ответил он, прислушиваясь к улице.

Айла вновь замолчала, раздумывая над его словами. Шастать по Казематам, напичканным стражей опасно, не говоря уже о том, что за три года Лерман мог просто сжечь все письма или убрать их в другое место. Но Йозэлю казалось, что причин так поступать у него не было. Наверняка он должен был считать свой тайник достаточно надежным, чтобы залетный воришка или случайный подчиненный не обнаружили его. Хотя фальшивое дно в ящике стола, на взгляд Йозэля, банальное решение.

Конечно, риск немалый, но если дело выгорит… Как минимум, это подпортило бы жизнь одному любителю сидеть на двух стульях. Хотя Айла точно смогла бы найти документам более достойное применение.

— Стража близко, — прошептал Йозэль, — решай.

— Где их искать?

В последние секунды получив краткую инструкцию, женщина скрылась в ночи, а меньше, чем через полминуты мимо окошка прошагали тяжелые сапоги патрульного. В теории, он мог слышать хотя бы часть их разговора, но стражник вел себя довольно обыденно. Обошлось.

Теперь можно и ложиться со спокойной душой. След камня не оборвется, и, если пожелает, Сун найдет его, а по заслугам получат те, кто должны: и Йозэль, и Лерман. По крайней мере, Йозэль мог понадеяться, что стараниями Айлы ответ держать будет не он один. Возможно, это несколько мелочный поступок, но чего еще ждать от вора, не так ли?

Последующие дни полетели удивительно быстро. Не то, чтобы у Йозэля прибавилось занятий, просто мысли его более не были заняты самобичеванием. К тому же, в крыло привели еще несколько подозреваемых в разных преступлениях, и он нашел себе несколько собеседников среди стражников, вынужденных теперь патрулировать коридор заметно чаще.

Среди патрульных оказалось немало сочувствующих. Многие из них откровенно не верили, что добродушный парнишка из храма Элиос, еще и слепой на оба глаза, способен на убийство. Кто-то считал, что все дело — чистой воды недоразумение, кто-то уверенно говорил Йозэлю, что ему не стоило «покрывать непутевого друга». А кто-то шепотом сетовал на Верховного судью, строя теории, что за загадочным убийством стояло нечто большее, и выражая сожаления, что «простые люди оказались втянуты в разборки чинуш». Все они были правы в той или иной степени, а Йозэль охотно, пусть и не прямым текстом, подтверждал некоторые версии, сея раздор, но не из злого умысла, а лишь за тем, чтобы к нему возвращались снова