они же не на меня злятся. Может, пропустите? Серьезно, мне плевать, что они со мной сделают. Мне все равно нечего терять. У меня буквально ничего не осталось, только сраное убийство, которое я пытаюсь раскрыть.

Из глаз Мэллори потекла жидкость.

– Ну ладно, иди, – сказал Фердинанд.

– Что? – переспросила Стефания.

– Она права. Ее это не касается. Пусть идет к шаттлу. Я скажу, чтобы ее пропустили. – Он нажал кнопку, открывающую дверь усыпальницы – ее датчик был настроен на геологическую структуру гнейсов, и представители других видов не могли пройти внутрь без разрешения. Дверь отъехала в сторону.

– Спасибо, – сказала Мэллори. – Удачно повоевать с предками, Стефания. Задай им жару.

– Закрой дверь, – сказала Стефания. – Мне нужно подумать.

В усыпальнице было тихо. Никто никого не убивал, а значит, она не отправила подругу на смерть. Вот и хорошо. Она питала к Мэллори теплые чувства.

Стоило ей окончательно решиться, как в коридоре снова послышались тихие шаги.

– Ну что опять? – крикнула она, чтобы ее поняли представители любой расы.

На свет вышел Ксан с двумя очень мокрыми женщинами. Одна опиралась на него, другая передвигалась самостоятельно. Обе были залиты чем-то красным. Вроде бы кровью. Которая должна была находиться внутри.

– Еще люди, – сказала Тина. – Вы не вовремя. Неужели не слышали?

– Они не чувствуют вибрации, Тина, – раздраженно сказала Стефания. – У многих рас есть отдельный слуховой аппарат.

– Вы не видели Мэллори? – спросил Ксан.

– Да, она пошла к шаттлу. А вы зачем пришли?

– Хотели передохнуть и набраться сил. Решили, что на «Бесконечности» будет безопасно. К сожалению, нам придется пройти по вашей священной земле, чтобы до нее добраться.

– Ничего, скоро она не будет ни священной, ни безопасной, – проворчала Стефания. – Просто не лезьте под руку и ни с кем не разговаривайте.

– Это же кладбище? Там же все спят?

– Уже нет. Стефания их разозлила, – радостно сообщила Тина.

– Вы отправили Мэллори в толпу взбешенных зомби? – округлил глаза Ксан.

– Ну вот, опять, – сказала Тина. – Нет, они не зомби. Зомби – это ходячие мертвецы. А они просто бесятся.

– Они злятся на меня, ее это не касается, – пояснила Стефания.

– Тогда пропустите нас?

Тина начала вибрировать, и Стефания не сдержалась:

– Нет! Я определилась. Все, я вхожу, и никакие люди передо мной не проскочат! У меня и так мало времени. Делайте, что хотите; просто не мешайте.

Она шагнула вперед и распахнула дверь.

Стоило им заглянуть внутрь, как за спиной раздался судорожный вздох. Его издала очередная женщина, в этот раз такая же темнокожая, как Ксан.

– Да сколько вас здесь? – не выдержала Стефания.

– Еще двое, – сказал крупный темнокожий мужчина, подходя к ахнувшей женщине. – Все внутренние двери станции заблокированы, так что служба безопасности отправила нас сюда.

– Не лезьте. Мне. Под ноги, – медленно произнесла Стефания.

В усыпальнице просыпалась жизнь.

29. Обречены на его повторение

«Я только что разревелась перед самыми черствыми жителями станции», – подумала Мэллори, обогнув Стефанию. Та даже не шевельнулась – так и продолжила сжимать в руках мешок.

Последнюю крупицу гордости спасало только то, что гнейсы вряд ли распознали в слезах проявление слабости.

– Позволь, – вежливо сказала она, пытаясь обогнуть Тину, которая закрывала собой проход.

Та посторонилась, и Мэллори прошла внутрь.

В усыпальницу она вошла широкими, уверенными шагами, глядя строго вперед. Конечно, древние спящие камни вряд ли бы оценили ее притворную решимость, но она убеждала не их, а себя. «Да, у меня практически ничего не осталось, но это не значит, что пора умирать».

Уверенность давалась ей нелегко; из сонного царства, заросшего папоротниками, усыпальница превратилась в кладбище, кишащее мертвецами.

Вокруг, переваливаясь, ходили гнейсы. Кому-то не хватало рук, кому-то ног, а кому-то и всего тела, и только конечности ползали по полу в поисках своих хозяев. Головы, сидящие на шеях и валяющиеся на полу, жадно озирались светящимися глазами.

Раскачивались даже камушки, которыми был устлан пол – видимо, искали себе пару, чтобы стать камнем побольше.

Они замирали, когда Мэллори проходила мимо, и смотрели на нее с интересом, но без угрозы. Лучше бы они просто ходили – это пугало чуть меньше.

– Не обращайте внимания, – сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Просто иду к своему шаттлу. Потерпите минуту.

Рядом со шлюзовой камерой стояли гнейсы, принявшие форму космических кораблей. По ним сложно было понять, проснулись они или нет.

Пол вибрировал, но рокот его не был похож ни на болезненную дрожь станции, ни на гневный гул Сонма. Это гнейсы переговаривались между собой – и, кажется, им было что обсудить.

Стоило ей подумать о Сонме, как она заметила его ос: трех серебристых и двух синих. Они держались на расстоянии: синие зависли над безруким гнейсом, а серебряные устроились на одном из космических кораблей.

Гнейс загудел, когда она прошла мимо. Из его недр послышался знакомый гул двигателя.

Что бы Стефания ни затеяла, это серьезно их разозлило.

Когда она подошла к шлюзу, стоящая рядом с ним гнейска шевельнулась, и Мэллори встревоженно остановилась. Но она просто положила единственную руку на панель управления, и шлюз отворился.

– А. Спасибо! – сказала Мэллори.

Гнейска осталась стоять, безмолвно и недвижимо.

Рядом с искореженным шаттлом до сих пор стояла медицинская лестница. Оказалось, не только Мэллори решила вернуться; ее опередил небольшой рой Сонма – в основном синий, но вперемешку с несколькими серебристыми осами.

– Я думала, гнейсы никого сюда не пускают. – Ответа она ожидаемо не получила. – Когда-нибудь вы мне расскажете, чем вы отличаетесь и почему так друг друга не любите.

От салона экономкласса, как представляли его себе гурудевы, остались одни руины. Повсюду валялись пластиковые бутылки, книги, мобильные телефоны, сумочки и прочий мусор. Дверь в багажный отсек выбило при столкновении, и из нее вывалилось несколько чемоданов.

Как и всегда, Мэллори не знала, что ищет, но только пока не нашла.

Лавли сказала, что сидела впереди, а Сэм – где-то сзади. Обыскав последние ряды, Мэллори обнаружила под сиденьем черный рюкзак. Внутри лежали две толстые книги: сборники ее собственных произведений, три романа под одной обложкой. Достав одну, она быстро перелистнула страницы.

Все поля были исписаны замечаниями.

– И правда помешанный, – удивленно сказала она, листая дальше.

Он выписал все зацепки, отметил все ложные следы, не упустил даже те части истории, которые она полностью выдумала (в конце концов, она писала детективы, а не свою биографию, и зачастую в реальности сюжет раскрывался не так гладко, как ей бы хотелось. Но не всегда).

Все воспоминания, встречающиеся в тексте, Сэм выделил маркером. Мэллори часто о них писала: и про то, как мама щекотала ее старомодной перьевой метелкой, на которую тетя Кэти вечно ворчала, хотя мама ей не пользовалась, и про то, как она наступила на шмеля в свой день рождения. И про то, как вскоре после этого умерла мама.

Интересно, что бы она сказала, если бы встретила Мэллори? В добровольном изгнании на космической станции, с черствыми камнями в качестве друзей, до сих пор окруженную одними убийцами. Присев, она продолжила листать книгу. Что-то не давало