которой все искрило и гудело от напряжения. Эта пена клочьями падала прямо на Каэлия, оставляя в нем дыры. Тот, видя, как почернел его обожаемый воздух, взревел голосом раненого зверя. Источник Кристаллиума выпрямился во весь рост и потянулся к угрожающе гудящему черному вихрю. Превозмогая боль, которую причиняла темная пена, он схватил противника и скрутил, словно хозяйка, отжимающая мокрое белье.

Вихрь не сдавался. Он пытался распрямиться и вырваться. Пены стало еще больше. Ее клочья обрисовывали очертания Каэлия.

Каэлий вновь взревел. В его голосе смешалось все: боль, обида, отчаяние и злость. Яростная злость. Эта злость вспыхнула, заставив засиять тысячи прозрачных кристаллов, из которых состоял источник. Это сияние трансформировалось в жалящие всполохи, которые, словно молнии, пронзили черный вихрь.

Внизу люди в страхе наблюдали за борьбой двух магий. Небо то темнело, угрожающе нависая над Драгомиром, то светлело и становилось практически прозрачным и бесконечно далеким. Шум стоял такой, словно все горы одновременно взорвались и громадные камни покатились на землю, сотрясая воздух.

Луна изо всех сил вцепилась в книгу, пытаясь закрыть ее. Толстые перчатки, защищающие руки от холода, мешали ей. Она никак не могла ухватиться за переплет. К тому же книга сопротивлялась и плевалась ядом. Яд, попадая на одежду, разъедал прочную ткань, пахло жженой шерстью. Луна хотела скинуть перчатки, но Фиччик завопил, запрещая ей это делать, и он был прав. На таком морозе руки Луны мгновенно получили бы сильнейшее обморожение.

Фиччик, ослабевший от нехватки кислорода, с трудом превратился в Лунфича. В разреженном воздухе все движения замедлились и стали раздражающе плавными. Увеличение тянулось, словно загустевшее варенье, неохотно и тяжело.

Наконец Лунфич мотнул огромной головой, показывая Луне, чтобы та положила книгу на снег, прочным панцирем укрывавший макушку горы. Луна недоумевающе посмотрела на хранителя, но спорить не стала. Положив книгу, она встала на одно колено, прижав им половину книги, и принялась с усилием тянуть вторую половину на себя. Книга чуть дрогнула. Лунфич подцепил край обложки лапой и тоже начал помогать Луне, всем весом давя на книгу и вынуждая ее закрыться. Черный вихрь дрогнул и в безумном танце начал крушить все вокруг. Луна зажмурилась. Ледяной ветер добрался до тела, миновав несколько слоев одежды, и девушка поняла, что еще немного, и она замерзнет насмерть.

– Лунфич, дава-а-а-а-ай! – прокричала она сквозь маску и шарф, защищавший лицо.

Глаза слезились, и слезинки тут же замерзали, образуя ледяную корку, царапавшую нежное веко и причинявшую невыносимую боль. Упрямо стиснув зубы и едва шевеля пальцами, Луна тянула обложку на себя. Лунфич, уперевшись задними лапами в наст, помогал ей двумя передними. Несмотря на его нечувствительность к холоду, ему тоже было плохо. Разреженный воздух начал действовать и на него. Из последних сил, крича и ругаясь во все горло, едва держась на ногах, они захлопнули книгу. Луна тут же встала на нее, чтобы удержать страницы, которые вибрировали под переплетом и зловеще шипели.

Вихрь стал слабеть.

Каэлий, воспользовавшись этим, открыл громадный рот и в мгновение ока проглотил его.

Луна подняла книгу. Та протестующе заверещала, но Лунфич уже подхватил их и подлетел к Каэлию. Тот внимательно посмотрел на Луну и вновь открыл рот, умудрившись при этом подмигнуть девушке. Луна размахнулась и бросила книгу. Каэлий проглотил ее, и в ту же секунду все исчезло. Тишина камнем обрушилась на Луну, и она ошеломленно выпрямилась, не веря своим глазам.

Ничего не напоминало о случившемся. Совсем ничего. Ни черного вихря, ни ядовитой пены, ни всполохов, ни книги. Стратосфера предстала перед ней во всей красе.

Луна стояла ни жива ни мертва. Ей показалось, что она попала в центр северного сияния. Вокруг все переливалось насыщенными цветами – от темно-синего до сиреневого.

И только Лунфич, упавший рядом, вывел ее из оцепенения. Слабо шевельнув крыльями, он превратился в Фиччика… Фиччика, у которого уже осунулась мордочка, а в глазах застыла боль. Девушка подхватила его на руки и быстрым движением стянула с себя шарф и сняла маску, нацепив ее на мордочку хранителя. Тот сделал судорожный вдох.

Холод был такой, что облачко пара, вырвавшееся изо рта Луны, тут же замерзло и превратилось в искрящийся ледяной шар, который завис перед ее глазами. Она осторожно тронула его рукой, спрятанной в толстую перчатку. От прикосновения шар лопнул, обдав ее сверкающей ледяной пылью.

Фиччик мотнул головой и замычал, приходя в себя. Глаза посветлели, в них появились искорки жизни. Отняв маску от его мордочки на несколько секунд, Луна сделала судорожный вдох и вновь вернула ее Фиччику. Она озиралась в поисках обратного пути, но не понимала, куда идти. В отчаянии Луна повернулась к Каэлию. Кислорода оставалось все меньше. К тому же приходилось делиться с Фиччиком. Еще немного, и они оба задохнутся и погибнут.

Каэлий слабо застонал. Горестно воскликнув, Луна бросилась к нему и почувствовала, как ее руки начали требовательно гореть. Невзирая на протесты Фиччика, Луна скинула перчатку. Ладонь полыхала серебристым светом. Такого сияния девушка не видела никогда. Искрящуюся вспышку увидели даже драгомирцы, ждавшие у подножия горы. Сняв вторую перчатку, Луна протянула руки к Каэлию, который был покрыт ужасными рваными ранами, оставленными в его прозрачном теле ядовитой пеной.

Это выглядело странно. Со стороны казалось, будто девушка гладит воздух, в котором плавают бездонные черные пятна. Под ее руками пятна становились меньше, пока не исчезали совсем. Луна сосредоточенно лечила Каэлия, даже не замечая, что не чувствует холода. Но как только свет на ладонях иссяк, мороз тут же впился в нежную кожу. Девушка дернулась и поспешно натянула перчатки, судорожно сгибая и разгибая пальцы, чтобы отогреть их.

Каэлий, мотая огромной головой, с удивлением оглядывал себя. Увидев, что от страшных ран не осталось ни следа, он торжествующе завопил, оглушив людей по всему Драгомиру.

Затем Каэлий зачерпнул немного ветра вместе со всполохами и искрами, пронзавшими его, и закутал Луну в соткавшийся буквально из воздуха небесный плащ, который тут же согрел ее. Убедившись, что ее щеки начали розоветь, Каэлий подхватил девушку и ринулся вниз.

– Погоди! – прокричала она, приподняв маску. – Чуть ниже, у выступа, мои друзья.

Каэлий сделал оборот вокруг горы и подобрал Стефана и Аметрина, которые напряженно вглядывались в пустоту, где пропала Луна. Каково же было их изумление, когда прямо перед ними возникла огромная прозрачная рука. Ее было практически не видно, только дрожащий воздух обрисовывал контур. Рука схватила их, сжала в кулак, и они полетели вниз.

Луна также попросила Каэлия прихватить и лунфилет, который оказался неоценимым изобретением. Каэлий потащил