– А я надеюсь, она приготовила целую ванну. Я бы в нем искупалась, – подхватила Индия.

День клонился к вечеру. Посетив последнего пациента – ребенка, больного дизентерией, они с Эллой направлялись из Степни в Уайтчепел. Число заболеваний росло. Жара усугубляла антисанитарию, царившую в подавляющем большинстве домов и магазинов. Дети ели испорченную пищу и заболевали. Обычно летом детская смертность в Уайтчепеле сильно подскакивала. Спад наступал только к осени. Прежде Индия читала об этом в медицинских журналах, а теперь убеждалась на собственном опыте.

– Элла, посмотри. – Индия схватила ее за рукав и подвела к старому кирпичному зданию, большому, пятиэтажному, шириной не менее сорока футов. – Оно выставлено на продажу. Видишь табличку?

Они прочитали ее. Прежде здесь находилась пекарня. Владелец продавал здание за четыре тысячи фунтов.

– У нас нет даже четырехсот, – вздохнула Элла. – Но если бы мы и нашли четыре тысячи, Уиш не позволил бы нам купить. Сказал бы, что слишком дорого. Он постоянно твердит: «Нужно строго следовать плану». Разве ты не слышала?

– Слышала. – Индия тоже вздохнула. – Но смотри, какой чудесный большой дом.

– Мы найдем другой, не хуже этого. Сначала нам нужно собрать двадцать пять тысяч.

Пару дней назад они снова встречались с Уишем в ресторане родителей Эллы. Он показал им чек на сто фунтов, выписанный его давним школьным приятелем, и обрисовал примерный план дальнейших действий. Он утроит пять тысяч фунтов, вложенных Индией в проект Пойнт-Рейеса, и поместит эти деньги на счет больницы. Тем временем они будут работать как проклятые и наберут на пожертвованиях еще десять тысяч. Когда у них появится такая сумма, Уиш добавит пять тысяч к пятнадцати. Эти деньги он ни за что не позволит тратить. Они пойдут на так называемую агрессивную инвестицию, приносящую десять процентов годовых, то есть примерно две тысячи фунтов на текущие расходы больницы: жалованье персоналу, коммунальные услуги, приобретение медикаментов и материалов медицинского характера.

Оставшиеся пять тысяч фунтов Уиш велел распределить так: две тысячи на содержание здания, еще две на ремонт и тысячу – на мебель и необходимый инвентарь. Он не скрывал, что в первые несколько лет придется экономить на всем, но, как только больница откроется, они продолжат сбор пожертвований. Собранные деньги будут добавляться к основному капиталу. Первоначальные двадцать тысяч будут расти, а значит, будет расти и текущий бюджет больницы. Уиш говорил, что не видит препятствий, почему бы основной капитал не возрос до двухсот тысяч фунтов. Тогда сумма ежегодных текущих расходов составит уже не две, а двадцать тысяч фунтов.

– Двадцать тысяч фунтов на расходы, – сказала Индия, глядя на окна бывшей пекарни. – Представляешь? Как ты думаешь, мы когда-нибудь достигнем этой суммы?

– Не достигнем, если не будем шевелиться сейчас, – спустила ее с небес Элла. – Идем.

Они пересекли Шенди-стрит, где шумел субботний рынок, и двинулись к дому Эллы. Ресторан был закрыт, поскольку в Шаббат запрещалось приготовление пищи и всякая другая работа. Но Элла с Индией надеялись, что с пятничного ужина остался брискет.

Элла предупредила Индию: сначала ей придется выслушать поучения. Ее мать была фрум[17] и соблюдала предписания иудейской веры. Миссис Московиц расстраивалась всякий раз, когда ее дочери приходилось работать в Шаббат.

– А что прикажешь делать? Сказать женщине на сносях, пусть дождется воскресенья? Если роды происходят в субботу, я иду помогать роженице. А если Бог не хочет, чтобы я работала в Шаббат, пусть сделает так, чтобы дети в этот день не рождались. Инди, ты меня поддержишь? – со вздохом спросила Элла.

– И не подумаю. Пока мама будет наставлять тебя на путь истинный, я прошмыгну на кухню и угощусь брискетом.

– Доктор Джонс, много шутить вредно. Это уже второй случай на неделе. Поостерегись, иначе люди подумают, что у тебя есть чувство юмора.

Индия показала ей язык. Они дошли до конца Шенди-стрит, свернули налево, в Хорс-лейн и двинулись в сторону Степни-Грин. Они хотели сократить дорогу, пройдя через луг, и дальше свернуть на запад, в сторону Брик-лейн. Однако, подойдя ближе, Индия и Элла увидели, что на лугу собралась толпа.

– Что это они здесь делают? – удивилась Индия.

– Кажется, митинг лейбористской партии. Теперь вспоминаю: отец что-то говорил.

– Да-да, ты права. Фредди тоже говорил. Он еще сказал, что планируется выступление Джо Бристоу. Этот человек соперничает с ним за представительство от Тауэр-Хамлетс. Фредди говорил…

– Джонс! Велеречивая Инди Джонс! Иди сюда!

Индия обернулась, сразу узнав голос. Поискав глазами, она заметила молодую женщину в модной соломенной шляпке. Та проталкивалась к ней сквозь толпу.

– Доктор Хэтчер, какая приятная неожиданность, – сказала Индия, когда женщина подошла.

Свою бывшую однокурсницу Харриет Индия не видела со дня выпуска.

– Велеречивая Инди? – повторила Элла.

– Детское прозвище. Перекочевало вслед за мной в медицинскую школу, – пояснила Индия. – Уиш однажды назвал меня так, а добрая старушка Харриет услышала, и началось. Жуткое прозвище, правда? И совершенно незаслуженное.

– Не знаю, – озорно возразила Элла. – По-моему, оно тебе отлично подходит.

Индия познакомила Эллу и Харриет, затем удивилась внушительной толпе, собравшейся на митинг.

– Я пришла послушать миссис Панкхёрст, – сообщила Харриет. – Ты слышала ее выступления?

Индия ответила, что слышала.

– Удивительная женщина. А какая умница! – с жаром произнесла Харриет. – Честное слово, она своего добьется. У женщин появится избирательное право. Попомните мои слова. – Она прищурилась, поглядев в сторону подиума. – Никак здесь и уважаемый член парламента?

– Сомневаюсь, – сказала Индия. – Митинг устроен лейбористами.

– Но такая сторонница, как миссис Панкхёрст, ему бы очень пригодилась. Я думала, Фредди – просвещенный политик. Из новой породы руководителей. Будущее либеральной партии. Так написано в «Таймс». Он верит в необходимость избирательного права для женщин?

Индии стало неуютно.

– Конечно верит. Если не на практике, то в плоскости теории.

– А попроще объяснить можешь? – спросила Харриет.

– Он хочет, чтобы у женщин появилось право голосовать, но… не сейчас. Он считает, что у либералов не столько сил, а потому нельзя одновременно вести сражение на многих фронтах. Фредди убежден: вначале они должны консолидировать силы и вновь сделать премьером своего человека. А когда эта цель будет достигнута, можно побороться и за избирательное право для женщин.

– По мне, так чушь собачья! – заявила Харриет.

– Непременно передам это Фредди, – пообещала Индия.