— Мы с фрау Келлер собираемся пойти на лермийскую оперу. Присоединишься к нам.

— Я так-то больше цирк люблю, скачки разные… — неуверенно сказал боевик.

— Ничего, тебе полезно будет повысить свой культурный уровень.

— А Софи? — шепотом спросил Джис, хотя дверь на кухню была плотно закрыта, да босс не поленился бы использовать и заклинания от прослушки.

Шефнер поднял удивленный взгляд от стола.

— И как ты себе это представляешь?

— Да нет, я не о том. Если она узнает? Вдруг фрейлейн Вернер расстроится, что вы идете не с ней?

— Было бы неплохо, да? — задумчиво сказал глава СБ. Улыбку, что возникла на его губах, иначе как «дьявольской» назвать было нельзя.

— Я лично ничего сообщать фрейлейн Вернер не намерен, — твердо сказал Джис.

Участвовать в подобных затеях босса было чревато. Тот, конечно, поднаторел в интригах, но что-то подсказывало боевому магу, что женщин Шефнер не слишком понимал. В отличие от самого Джиса, который почти двадцать лет был женат и хорошо представлял, к чему может привести женская ревность. Мысль эту подтвердила Линда, которая как бы невзначай попыталась выспросить у него о Софии Вернер. Что бы там ни думал себе босс, но фрау Келлер отнюдь не была настроена на скорое и безболезненное расставание со своим возлюбленным. Оставалось надеяться, что ей хватит мудрости вовремя остановиться и признать поражение, а «сокровище» окажется довольно снисходительна к ужасной привычке главы СБ играть чужими чувствами. Потому что Джис совсем не был уверен, что сможет пережить разочарованного в любви начальника.

Я не привыкла сомневаться в своих решениях, особенно уже принятых. Дело это бесполезное, к тому же вредное, отравляющее жизнь и мешающее в дальнейшем. Если получилось что-то неправильно, то делаешь выводы и идешь дальше.

Просто. Сделать вывод.

С Мартином Шефнером все совсем не было просто! Какой вывод можно сделать из поцелуев? В какую сторону мне вообще идти — бежать прочь от менталиста или, напротив, устремиться к нему? Что вообще, черт возьми, происходит между нами?! С появлением этого мужчины моя жизнь престала быть простой и понятной и хаос в душе усугублялся хаосом вокруг.

На следующий день после встречи с Шефнером ко мне зашел Джис, правда, без своего привычного жизнелюбия.

— Вас никто не беспокоит? — спросил он едва ли не с порога.

«Только твой начальник», — подумала я, но вслух сказала другое:

— У нас тихий спокойный район. Самое ужасное, что происходило за последние годы, — это ограбление моего дома. Но второго шанса я никому не дам. А что-то случилось?

Боевой маг как-то замялся.

— Вы же знаете, София, какая у меня работа. Порой насмотришься всякого и начинаешь беспокоиться за знакомых и близких. Времена сейчас опасные. Поберегли бы вы себя, фрейлейн.

— Вы прямо как Шефнер говорите, — хмыкнула. — Его послушать, так вообще нельзя ни с кем разговаривать и из дома выходить.

— Не так уж он и не прав, — неожиданно серьезно сказал Джис.

Отвлечь мага от разговоров о моей беспечности удалось, переведя беседу на его семейные проблемы. Жаловался он всегда на одно и то же: не понимающую его жену и редко пишущую дочь.

— Ирма учится в академии меньше месяца, дайте ей пообвыкнуть. Или, если так о ней волнуетесь, навестите ее.

— Она сказала не приезжать, чтобы ее не позорить, — с мукой в голосе произнес боевой маг. — Родному отцу — и сказать такое!

— Дети эгоистичны, — вздохнула я.

— Женщины, — возразил Джис. — Эгоистичны, жестоки и безжалостны. Одна вы, фрейлейн, меня понимаете и поддерживаете.

Я подавила в себе желание погладить Джиса по светлым волосам и неловко похлопала его по плечу.

Выговорившись, маг повеселел и даже разомлел, развалившись на удобном дедушкином кресле. Мой дом он воспринимал как место, где можно отдохнуть от работы и семейных дрязг. Может, он просидел бы и до вечера, если б не приезд моего дяди. Я совсем про него забыла, как и про свое спонтанное письмо, где писала, что собираюсь подыскать себе достойного супруга. Дядя, как оказалось, воспринял эту новость с большим энтузиазмом.

— Дорогая Софи, я рад, что вы наконец задумались о своем будущем, — сказал он, снимая шляпу и перчатки. Выглядел он отдохнувшим и здоровым. Кажется, я даже заметила тень улыбки на его лице. — Я подготовил для вас список тех, кто подходит вам по положению и доходам. У барона фон Бримелла, к примеру, есть небольшой завод к северу от столицы. И даже то, что ты являешься магом, не отпугнет его, а сделает более привлекательной супругой. Сможешь не бросать свою ужасную артефакторику, о которой ты так печешься…

Я вспомнила барона Бримелла и скривилась.

— Да ему же на тот свет пора!

— Между прочим, он младше меня, — поджав губы, ответил дядя.

Неловкую паузу прервал появившийся Джис. С моим дядей он не ладил, а тот его и вовсе терпеть не мог.

— Добрый день, барон фон Гревениц, — поздоровался он, протискиваясь мимо. — И всего хорошего. У меня дела, дела…

Джис почти уже сбежал, но затем вернулся и спросил у меня:

— Вы любите публичные мероприятия? Театр, балет… оперу?

— Да не особо, — пожала плечами растерянно.

— Отлично. Так держать! — Затем склонился ко мне и ужасно громким шепотом сказал: — Не выходите замуж за Бримелла.

— А вы его знаете?

— Нет, но имя у него… Бе-е-е.

— Господин Грохенбау! — возмутился дядя.

Джис ослепительно улыбнулся и торопливо покинул мой дом.

От дяди удалось отделаться лишь к вечеру, и я смогла заняться записями Петера — артефакторика всегда успокаивала и проясняла разум. Список женихов, стоило дяде выйти из дома, тут же полетел в камин. Хотя не сомневаюсь, что у барона была своя копия.

Дни мои, до этого беззаботные и ленивые, внезапно оказались расписаны по часам. Я все же согласилась на занятия с тетушкой Адель и теперь два раза в неделю приезжала к ней домой, чтобы потренироваться в ментальной защите. Тренировка была довольно простой: тетушка пыталась заставить меня что-то сделать, а я должна была сначала распознать ментальное внушение, а затем суметь противостоять ему. Ни с тем, ни с другим справиться пока не могла, хотя моя наставница утверждала, что я делаю некоторые успехи.

— Смотри, прежде чем взять эту книгу, ты сделала небольшую заминку. Тебя что-то остановило?

Взглянув на томик дамских стихов в руках, я отодвинула его от себя подальше.

— Я почувствовала тревогу.

— Вот видишь? Твоя чувствительность, а вместе с ней и устойчивость к ментальной магии повысилась.

— Не понимаю, как это поможет мне, если я буду без сознания или во сне.