— Докладывай, — глядя на стоящего перед Данзо, приказал Сарутоби.

— По-прежнему — ничего, — пожал тот плечами.

— Я теряю терпение. Прошла почти неделя. Люди задают вопросы, её ученик бегает сюда каждый день и даже Мито-сама вчера изволила проявить любопытство.

— А ей-то какое дело? — удивился Шимура.

— Поиздеваться, — отмахнулся Сарутоби, благоразумно оставив при себе то, в какой формулировке джинчурики задала вопрос. И каких трудов ему стоило не атаковать её. Так вот, Данзо. Я не желаю выглядеть идиотом, под руководством которого даже пленную допросить не могут. Возможно, ты этого не понимаешь, но я не могу просто так держать граждан деревни в казематах. День или два — это нормально. Обычная проверка. Тут же прошло шесть дней, а я не могу ни обвинить её в чём-либо, ни даже сказать, в чём она подозревается.

— Пусть будет шпионаж.

— И на кого? Кто связной? К каким секретам гражданская имела допуск? Какие доказательства? Это простым людям можно вешать на уши любую чушь, а шиноби и кланы такого не поймут.

— Она не клановая. Какое им может быть до неё дело?

— Совсем недавно Голос воли огня была таковой. И это еще не успели забыть. Кроме того, она успела показаться всей деревне. В свете безупречной репутации это служит ей отличным щитом. Бесклановые видят в ней защитницу, символ и не понимают, почему я держу её здесь.

— Она вот-вот сломается. Особая камера, где не встать и не лечь прямо, холод, постоянная откачка чакры до самого минимума, ни воды, ни еды, ни солнечного света. Скоро мы всё узнаем.

— Яманака, проводивший допрос, ещё здесь?

— Да. Позвать?

— Хочу послушать личный доклад, — кивнул Сарутоби.

— Секунду. Она тут, за дверью.

Данзо покинул кабинет и вскоре вернулся вместе с просто, но с достоинством, держащей себя женщиной.

— Добрый день, хокагэ-сама, — поклонилась вошедшая в кабинет куноичи.

— Хинако-сан, — кивнул Хирузен, — я бы хотел задать вам несколько вопросов.

— Конечно, — её лицо приняло сосредоточенное выражение, а меж бровей пролегла небольшая морщинка.

— Вы ведь опытный менталист, не так ли?

— Об этом не мне судить, — фразу сопровождала застенчивая улыбка, — но практикую я не первый год.

— Хорошо. Значит, вы грамотный специалист, — хокагэ сделал паузу, — и занимаетесь этим делом с самого начала, правильно?

— Всё как вы говорите.

— Так объясните же мне, почему до сих пор, — выделив последние слова, Хирузен пристально посмотрел на Хинако, — у меня нет вашего подробного отчёта?

— Как пожелаете. Прежде всего, нужно отметить, что это не простой разбойник и не рядовой шиноби. И даже не подготовленный шпион. Это, пусть и в прошлом, опытный и знающий мастер гендзюцу.

— Это имеет какое-то значение в данном случае?

— Самое непосредственное, — энергичный кивок был призван в свидетели её слов, — дознание с помощью наших клановых техники не знает преград, это правда. Однако, и им можно сопротивляться. Какое-то время. Возьмем, к примеру, обычного крестьянина. На то, чтобы узнать что-либо у него, потребуется лишь войти в то, что заменяет ему разум. Его мышление примитивно, не организовано, зачастую линейно. Он не способен даже осознать вторжение, не то чтобы хотя бы подумать об оказании сопротивления. Другое дело — какой-нибудь чунин.

— Я внимательно слушаю, — подбодрил подбиравшую слова женщину хокагэ. Не то чтобы он всего этого не знал, но ему и впрямь было интересно послушать лекцию от признанного мастера, раз уж выдался случай. Шанс узнать что-то новое был невелик, но кто знает.

— Тут уже становится интереснее. Разум шиноби гораздо более развит. Более сложен и дисциплинирован. Получить здесь информацию значительно труднее. Он сопротивляется, пусть даже на примитивном, инстинктивном уровне. Те шиноби, что опытнее и сильнее, способны даже к осмысленной борьбе. Так или иначе, это требует от менталиста приложить определённые усилия.

— Что насчёт шпионов? — Сарутоби хмыкнул. Конечно, Данзо ближе всего была именно эта тема.

— Противостояние такому противнику — уже настоящий вызов, — увидев одобряющий кивок хокагэ, принялась рассказывать Хинако, — они обучены и подготовлены. В их сознании, как правило, имеется защита. Или поставленная кем-то, или, что, конечно, реже, выстроенная самостоятельно. Они контролируют своё сознание, умеют прятать то, что не хотят показывать, способны определить вторжение и грамотно ему сопротивляться. Такого противника практически невозможно быстро одолеть. Однако, и на по-настоящему долгий срок это затягивается редко. Уникальную защиту встретить можно нечасто, чаще всего это или самостоятельные потуги, редко удачные, или стандартные блоки, выявив которые при должной сноровке, можно обойти или расшатать. В моей практике был такой случай, и на его решение мне понадобилось четыре дня.

— У нас прошло шесть, и результата нет.

— Верно. Здесь мы имеем дело с самым сложным случаем. Возможности мастера гендзюцу в своём сознании практически абсолютны. Не каждый менталист сможет даже просто прорваться внутрь против его воли, уж не говоря о том, чтобы что-то там искать. Собственно первые три дня, я даже и не пробовала. Лишь пыталась создать себе якорь, истощая её ресурсы в бессмысленной борьбе.

— Какой якорь? — заинтересовался Сарутоби.

— Простите, тайна клана, — развела руки Хинако.

— Мы понимаем, продолжайте.

— Да. К успеху это не привело, она продолжала постоянно отбивать все мои атаки, — тут она прервалась, — представляете? Она способна не только восстанавливать защиту раз за разом в таком состоянии, но и пусть незначительно, модернизировать её, приспосабливаясь к моим методам. Может быть, и мне стоит подтянуть гендзюцу? — сама себе пробормотала она.

— А разве вы ей уступаете? Ведь Яманака всегда были неплохи в гендзюцу.

— Хокагэ-сама, в гендзюцу много кто неплох, но мало мастеров. Испытав на себе силу её разума, скажу вам так. Встреть я её, раненую и уставшую, но способную применять дзюцу — уступила бы дорогу.

— Я понял вас. Она очень сильна. Там, у себя в голове. Но вы что-то говорили про способы обходить защиту. Неужели тут они не работают?

— Работают. Но поймите. Её барьеры воли нестандартны. Обычно шиноби создаёт себе привязку к простым и дорогим ему вещам. Деревня, клан, семья, любимая девушка. И это помогает ему в борьбе. Зная об этом, все перечисленные ранее привязки можно легко обесценить.

В воздухе повис вопрос, и Хинако поспешила раскрыть свою