– С приема последней капсулы амфетамина прошло не меньше шести часов. Тебя уже трясет, голова раскалывается, одолевают панические атаки, ты едва ворочаешь языком и задыхаешься от кашля. Через полчаса нейроны в твоем мозгу начнут отмирать. А так как у тебя их не шибко много, процесс пойдет быстро. Скорее всего, к тому моменту ты уже будешь согласен убить кого угодно за таблетку, не то что поделиться знаниями, но уже вряд сможешь. В полубесчувственном состоянии овоща наша доблестная и справедливая система правосудия доведет тебя до лазарета какой-нибудь тюрьмы в Магадане. Тебе может даже повезти, ты не сразу сдохнешь, а твой организм отключит только некоторые функции. Так что заключение переживешь легко, потому что сокамерникам будет западло даже ноги вытирать об урода со скрюченными пальцами, еле передвигающегося до параши, с вечно раззявленным ртом, из которого вываливается баланда, текущими соплями и слюнями.

Паника, накрывшая Артема, парализовала его до состояния замороженной тушки в морозильнике, краска сошла с лица.

– Что я получу? – прошипел он обескровленными губами, не сводя жадного взгляда с цветной банки.

– Ничего, – ледяным безразличным тоном сообщил подполковник. Потом помолчал и добавил: – Принудительное лечение. А если не будешь нужен в качестве свидетеля, и вовсе пойдешь ко всем чертям.

Установилась тишина. Кира и Роман молча ждали, взирая из-за затемненного стекла на проводимый Самбуровым допрос. Артем повалился вперед, опершись плечами на край стола, вскинул тяжелую больную голову с затуманенным взором.

– Все! Он сдался, – прошептала Кира. – Сейчас его Самбуров дожмет.

Роман с серьезным видом кивнул.

– Месяц назад ко мне один кент обратился, денег пообещал, аванс дал. Хотел, чтобы я нашел Томку, ну типа, роман закрутил с нею и привез ее в Крым отдохнуть. На поездку к ней денег дал и на всякие цветы-рестораны. Нормально так отслюнявил. Я согласился. Искать ее не надо, я и так знал, куда она уехала. Ну она не ломалась. Говорю ж, до мужика голодная. Ни кабаков особо не понадобилось, ни подарков. И на Крым сразу согласилась. Глаза, как у кошки, горели.

– Какой-то незнакомый человек оказался в курсе твоих бывших отношений с Тамарой Сенежской, и тебя это не насторожило?

– Он не совсем левый. Он тоже с Тамарой знаком был. А она своими мужиками любила похвастаться. Всем трепала, с кем спала и какая востребованная. Он сначала к Димону приходил. Это тоже наш общий знакомый. Только Димон женился и не захотел связываться. Жена вторым беременна, на сохранении. Да и он не так чтобы бабами увлекается. Он кента этого ко мне привел. Крым небольшой. Здесь все друг друга знают.

– Ладно. А зачем кенту понадобилась Тамара, и таким нетрадиционным способом? Мог бы сам пригласить, раз ее знает. Наверное, не просто поговорить собирался? Это тебя не волновало? – Самбуров сверлил задержанного недобрым взором. Тот ежился, морщился.

Кира придвинулась к стеклу поближе. У Артема дергался глаз. Он щурился. Действие таблеток осложняло расшифровку его мимики, но Кира не сомневалась – он боится. Это страх. И он боится не сесть, не оказаться в тюрьме или в тюремной больнице. Чего он боится? Сейчас говорить его заставляет заветный флакончик, лежащий перед ним на столе. Но в нем идет борьба. Страх, надежда, голод. Без таблеток его ломает.

– Ему не просто заплатили, – прошептала Кира. – Его запугали. Он боится этого кента.

Она угадала на мгновение раньше, чем Артем заговорил. Наркотики победили.

– Ему нельзя отказать. Таким людям не отказывают. – Взгляд мужчины метался по комнате, не мог успокоиться. – Да, я знал, что у него с Томкой что-то произошло. Не знаю что. Она что-то натворила десять лет назад и, похоже, бежала от него. Она его боялась. Пока паспорт тогда российский получала, у меня жила, домой боялась прийти. Я думал, что она просто ему рога наставила, а он не из тех, кто прощает. Ну чего с этой шалавы взять? Но она больно сильно его боялась.

– Тамара так его боялась, что сменила место жительства, но ты привез ее в Крым?

– Да, блин! – задержанный дернулся на стуле, ножки скользнули по полу. Исаев утер нос обеими руками в наручниках. – Ну что он ей сделает? Ну накажет по-мужски. Так она не ангельский цветочек. Что она не видела? Ее зад и не такое терпел, еще в школе… Знаете, какое у нее прозвище было? А я не мог этому человеку отказать. Ну и деньги тоже… Я так рассудил. Если десять лет назад она отсюда уехала и ее никто не нашел, никто не убил. Значит, и сейчас ничего особенного с ней не случится.

– Но случилось. – Самбуров кивнул на фотографии трупа. – Думаю, убийство подобным образом можно счесть чем-то особенным.

– Это не он, – помотал головой Андрей. – Это же псих какой-то устроил. На хер так бабу уродовать?

– Как зовут кента, который заказал вам привезти Тамару в Крым?

– Ну…

Самбуров погремел банкой, словно погремушкой, перед носом Исаева.

– Голем, – выдохнул Андрей. – Я не знаю, чем он занимается. Он у Монголина раньше ошивался. Типа служба безопасности, что ли. Томка там его и подцепила. Он сейчас вообще чокнутым стал. Да, она его боялась. Да, блин, его все боятся! Он и тогда-то был отморозком, а сейчас и вовсе крыша поехала. Ему лишь бы людей запугивать. Он зубы заточил. Это же больно. Ну хрен знает, может протезы. У него еще глаза такие, как у животного, зрачок вертикальный. Но глаза же нельзя нарисовать. Это по любому линзы. Так что, может, и челюсть вставная.

– Халилов Гадель Ахатович? – уточнил Самбуров и достал из папки фоторобот.

– Да, похож. Голем это, – буркнул Исаев.

– Голем это кличка Халилова?

Артем кивнул.

Самбуров толкнул банку к задержанному. Встал и расстегнул на нем наручники.

Трясущимися пальцами задержанный пытался справиться с пластиковой крышкой. Наконец открыл и насыпал таблетки в рот прямо из горлышка банки. Откинулся на спинку стула, блаженно закатил глаза, ожидая эффекта.

Потом замычал, закивал.

– Полегчало? – поинтересовался подполковник.

– Угу! – промычал Артем.

– Интересно! – протянул Самбуров. – Слышал, что фолиевая кислота хорошо влияет на вынашивание плода в беременность. Ни разу не видел, чтобы с нее ловили кайф.

Наркоман оторопело посмотрел на пузырек, казалось, он впервые видит надпись на этикетке, и она ему ничего не говорит.

Он выругался.

– Ты получишь лечение в тюремной больнице, – произнес Самбуров и вышел.

Кира вбежала в их кабинет и выдернула из принтера листок. Потом стащила ручку со стола Самбурова, поискала место, где лучше присесть. У нее что-то не укладывалось в голове. Может быть, она запишет и все сложится. Обычно ей хватало воображения. Тонкие ниточки мотивов переплетались с паутинками смысла поступков, завязывались в узелки событий и действий.

Глава 25

Он просматривал ориентировки, обходы, отчеты с облав, и результаты поиска его не радовали. Халилов Гадель казался чертовым невидимкой. На