– Вынужден немного вам помешать, – скучно протянул Хан. Мы обернулись. – Ангелов нельзя просто так убить, но никто не запрещает их калечить. Более того, изуродованный ангел получает определённые бонусы, переходя на новый, более высокий уровень. Это в ваших интересах?

Он поднял руку, в то же время неведомая сила вырвала Марту из моих объятий, швырнув её на Дарью Фруктовую. В смысле попытка швырнуть была. Но не сказал бы, чтоб это удалось. Рыжая упрямица, вырванная из моих рук, категорически отказалась подчиняться силе старого демона. Более того, она твёрдо встала на ноги, демонстративно показывая Хану средний палец!

– В смысле?

Вроде бы это был именно мой вопрос, потому что на её пальчике светилось синим светом кольцо мага Санбариуса. Того самого, которому мы в своё время как бы случайно «помогли» выпасть из окна. Кажется, при этом он ещё хвастался, что, пока у него есть права на единоличное владение этой вещицей, никто не может причинить ему вред. Может, я что-то путаю?

– Обижает Марту, а она хорошая! Вкусняшками кормит, гладит мой зад, любит собаченьку! – внезапно зарычал Гесс (долгое терпение и доберман всегда плохо сочетаются), скаля зубы. – Ты плохой, плохой, кусь тебя!

Я пытался его остановить, но мой пёс храбро ринулся на Хана, в прыжке просто пролетев сквозь него и стукнувшись лбом в чёрный автомобиль. Казалось, дьявольская машина насмешливо фыркнула. Всё не так просто и не может быть просто, потому что…

– Уведите всех в дом, – крикнул я Анчутке и Бельдыеву, но опытный демон просто развёл руками, и практически все замерли, словно восковые статуи.

– У них две или три минуты, пока ещё есть воздух в лёгких.

Я выхватил перо Дезмо, бросаясь на негодяя одновременно с Гессом. Мы оба вновь пролетели, распахивая снег, но, кажется Хан на мгновение охнул. На его левом запястье вдруг появился крохотный порез, и первая капля синей крови прожгла снег. За прозрачной стеной прекратили драку, теперь все уже смотрели на то, что творится у нас. Интересней им это, что ли?

В тот же миг демон с нереальной скоростью шагнул вперёд, смыкая руки у меня на горле:

– Сколько же можно тебя убивать?

Я успел дважды полоснуть его пером, пока Хан не вырвал его зубами. Потом дыхание кончилось, стальные пальцы начали ломать мне гортань. Задниц-а Воль-те-ро-ва-а…

– Не трогай его, – тихо потребовал Гесс, прижимая уши, он вдруг сел, уставившись на меня круглыми карими глазами. – Тео, ты меня любишь? Я тебя люблю, ты самый хороший. Если я умру, ты ведь не возьмёшь себе другого добермана?

Уже тускнеющим взглядом я увидел, как мой пёс самостоятельно передними лапами снимает с себя ошейник. Нет, нет, нет! Но ужасающее чудовище с огненной пастью, страшными клыками и острыми гребнем на выгнутой спине обрушилось на окаменевшего от ужаса Хана. Ярость собаки дьявола не знала границ и, не ведая пощады, буквально разрывала противника на куски!

Я упал в снег, обеими руками хватаясь за горло. Боковым зрением мне показалось, что сила демона ослабла, все наши смогли дышать, а уже через секунду грозный шквал серебра обрушился на Хана. Как же он кричал, его дикий вой буквально разрывал барабанные перепонки, а потом вдруг всё резко кончилось…

На том месте, где ещё недавно стоял могущественный демон ада, чернела земля. Снег был прожжён его синей кровью на ладонь в глубину. Я кое-как встал на четвереньки и сам пополз к тому чудовищу, которое, тяжело дыша, облизывало клыки.

– Иди ко мне…

Дьявольская тварь утробно зарычала, скребя когтистыми лапами, а огонь в её огромных глазах заиграл ярко-красными искрами.

Я подобрал серебряный ошейник и повторил:

– Иди ко мне, Гесс. Я люблю тебя, ты хороший мальчик…

Ужасный зверь вдруг послушно шагнул вперёд, наклоняя ко мне чудовищную морду. Одно движение – и мой пёс в ошейнике с крестами и иконками лизнул меня в шею. Я обнял его, чувствуя, что слёзы просто текут по лицу. Ни стыда, ни боли, ничего, просто слёзы, не знаю почему…

– Милый. – Женские руки поставили меня на ноги. Оказывается, когда надо, Марта сильная.

Я обернулся, все наши были живы. За стеклом бесогоны воодушевлённо мутузили потерявших последнюю надежду фашистов. Справятся, конечно, это уже без вариантов. Возможно, что мы опять всех победили, да? Или нет…

– Федька от, паря, ты б отошёл в сторонку-то.

Во взгляде нашего батюшки уже не было привычной доброты, кротости и всепрощения. Сержант Бельдыев вместе с нашим кухонным бесом стояли за его спиной. Бесобои и бесогоны тоже всё видели своими глазами: кто такой Гесс и кем он может быть, отныне знали все.

Седая внучка, не скрываясь, поднесла ружьё к плечу, беря на прицел… моего пса? Да вы с ума все посходили, что ли?!

– Обижают собаченьку…

– Не бойся. – Мы с Мартой дружно закрыли растерянного добермана, встав плечом к плечу. – Нет, его никто не тронет! Он наш!

– Паря, ты хоть голову-то от включай иногда.

Я не успел ответить, как вдруг почувствовал резкий холод у мочки правого уха. Скосив глаза, успел заметить беса, черного, как тьма преисподней, с хищной ухмылкой и острой иглой в лапках. Тебя только и не хватало, сволочь?! Один укол, и всё.

– Прости, но ты единственный, кто может управлять этим зубастым демоном. – Всхлипывающая курсант Фруктовая перевела двустволку на меня. – Я не хотела…

– Не промахнись от, внученька, – успел услышать я голос отца Пафнутия.

А потом грохнул выстрел…

P.S.

– От везучий же ты, паря!

– У него лицо в крови! Что вы наделали?!

– Так то порохом царапнуло, не страшно! Дашка-то моя хорошо стрелять от навострилась, с колена-то прямо бесу в лоб!

– Тео, я тебя лизь! И Марту лизь, и всех лизь! Встава-а-ай…

…Встать?