тут, настоящий сумотори, и может быть, еще и при бабле, если не лопухнулся. Ну как, закрыл я долг жизни? Пойдем отпразднуем. И девчонку свою бери, конечно.

– Я благодарен вам за всё сделанное для меня, Тора-сан, но праздновать сегодня не могу. Во-первых, я за рулем, во-вторых, отвечаю за двух несовершеннолетних школьниц. Давайте в другой раз.

– Какой ты скучный, братан, – по-настоящему расстроился якудза. – Но долг я хотя бы закрыл.

– Простите, но я считаю вашу жизнь большей ценностью, чем контракт с Сумо Кёкай. Может быть, поможете мне еще кое с чем? У меня пытались вымогать деньги и дважды ограбили квартиру. Но полиция никого не нашла по всем трем случаям. Там, где официальные власти не работают, люди просят помощи у истинных хозяев улиц. Не так ли?

– Да без базара, братан. Рассказывай, кто и когда на тебя наехал. Кумо-кай разрулят. Притащим ублюдка к тебе и поставим на колени, чтобы умолял.

– Мне будет достаточно, если после того, как я узнаю, кто это был, эти люди меня больше не потревожат. Я про инициаторов, не про исполнителей. Если вернут украденные вещи, будет совсем хорошо, но это необязательно.

Пришлось рассказать Торе-сану все три истории. В слегка отредактированной версии. Запись разговора с “Бандой адского пламени” я ему не отдал, пересказал по памяти, изменив момент, где уверенно называл Кумо-кай своей крышей, на “я с ними знаком и обращусь за помощью”.

– Они трупы! – воскликнул якудза, дослушав меня. – Никто не смеет так называть нашу семью. Тебе надо было сразу мне позвонить, братан, а не этому тупому копу. Ближе к вечеру свяжусь с тобой, дам примерный расклад, когда наши умники что-то нароют носом.

На том с бандитом и распрощались. Очень не уверен, что не зря к нему обратился, но как-то слишком нервирует меня сложившаяся ситуация. Если полиция на меня обиделась и не хочет работать, то пусть теневая власть потрудится. Тем более бесплатно, в счет долга.

Нашел своих девочек гуляющими в том парке, где я с Тикой-тян познакомился. Сразу воспоминания нахлынули. Вот на этой лавочке сестренка, одетая в нелепую мужскую школьную форму, мне билеты продавала. А вон там, ближе к выходу, негодяй охранник ее в сарайчик потащил.

Наступал самый сложный момент. Мне предстояло выжить во время шоппинга, не заработать себе сердечный приступ, глядя на цены за брендовые вещи. Так-то у меня здоровое сердце, но при виде самой обычной розовой женской маечки стоимостью в половину моей зарплаты у самого крепкого и спокойного человека кровяное давление поднимется.

В миллион мы не уложились. Потратили лишних триста тысяч сверху. Да мне машина в разы дешевле обошлась, чем куча пакетов из бутиков, не поместившаяся в багажник его величества Марка Второго. Часть покупок пришлось расположить в салоне, под ногами у пассажиров. Денег жалко, чего скрывать? Но зато Хина выглядела самой счастливой школьницей страны, что меня примирило с расходами.

Мы следовали от магазина к магазину и в каждом девушки примеряли кучу вещей. Самая плохая часть шоппинга – еще и на меня постоянно что-то найти старались. Уж кому, а себе я вещи по оверпрайсу покупать не намерен стопроцентно. Вот на Мияби совсем не жалко. Она себе купила умеренно дорогую лакированную сумочку, “о которой всю жизнь мечтала”. Так себе мечта, всего лишь аксессуар. Я моду никогда не понимал. С моей точки зрения, дорогая одежда из бутиков мало отличается от обычной, которую можно приобрести в торговом центре во время распродажи с большими скидками. Но женский взгляд с моим не совпадает. Приятно то, что и Ринне, и постоянно находящаяся на видеосвязи Тика себе много вещей не просили, понимали, что сегодня не их день исполнения желаний.

Всё кончается. Закончился и этот мой персональный кошмар.

– Ниида-сама, спасибо вам огромное, вы настоящий Санта-Клаус, – глубоко поклонилась мне Хина, назвав гайдзинским сказочным духом, делающим детям подарки. До Рождества, правда, далековато, но что-то общее у нас с ним есть. Как минимум, Санта тоже толстый. Пожалуй, самое лучшее воспоминание за сегодня, перекрывающее все нехорошее – и грызущую меня жадность, и общение с якудза. Делать добрые дела приятно. Исполнять данные обещания тоже.

Оставалась еще катана для кендоиста Ошимы-куна. Как удачно, что мне снилось, где ее можно достать. Хотя разбогатевшие потомки автослесаря не факт, что пожелают признавать старые долги своего предка. В этом случае придется закрыть обещание уже после суда, когда будет на руках крупная сумма денег. Пока же идея выполнить чужое желание, почти не потратившись финансово, кажется мне очень перспективной.

Художественный Музей Сантори располагался чрезмерно удачно, совсем поблизости от района Харадзюку. Не пришлось объясняться со спутницами, почему мне захотелось побывать именно тут. Ехать недалеко, посмотреть интересно. Под выставочные помещения выделялось два этажа в здании торгово-развлекательного комплекса. Билеты недешевые, по две тысячи йен со взрослого и по тысяче с ребенка. Конечно, заплатил за всех. Не настолько я жаден, чтобы заставлять женщин и детей ждать в машине, пока любуюсь картинами.

Первый музейный этаж – выставка больше историческая, посвященная эпохе Эдо. Одежда, оружие, доспехи, бытовая утварь. Многое знакомо по опыту обучения у Хидео-сана, потому взял на себя роль гида и начал рассказывать девушкам о назначении того или иного экспоната. Харизма Хидео-сана начала работать и тут. Меня слушали. С открытыми ртами. Причем не только мои спутницы, но и случайная экскурсионная группа в форме незнакомой мне школы, включая учителя, заслушалась, когда я рассказывал о чайной церемонии на примерах имеющегося тут фарфорового чайника и иной атрибутики.

Ничего удивительного, что в картинную галерею школьники пошли вслед за нами. Про картины я так много рассказать не смог бы, но “Звук забвения” находился почти у входа, возле него я и остановился.

– Перед вами последний шедевр одного из основоположников японского