по телефону в первый раз… Он пил вчера. А возможно и позавчера. Эта непривычная щетина, растрепанные волосы, отчетливый образ усталости на лице. Никогда не видела его настолько не ухоженным.

— Знаешь, — с внезапной с горечью в голосе произносит парень, разливая алкоголь по стопкам, — мы тогда всю ночь тебя искали… Пытались звонить на твой номер, но телефон был недоступен…

— Этот урод сломал мою сим-карту, — хмуро объясняю я.

— А… вот оно что, — Лёнька ставит передо мной стопку и садится напротив. — Мы все больницы и морги обзвонили. Всех твоих знакомых. Боялись, что с тобой что-то случилось. Я тогда так напился… — друг горько усмехается, затем осушает стопку в один глоток, даже не закусив, наливает еще. А у меня сердце сжимается в груди. — Ритка несколько дней пыталась вытащить меня из запоя. Дневала и ночевала у меня. Позвонила на свою и мою работу, наврала что-то…

— Дурак, — становится так горько. Я не выдерживаю, встаю из-за стола, подхожу, сажусь перед другом на колени прямо на пол, обхватываю его за ноги и кладу голову ему на колени. Он наклоняется, обнимает меня за плечи, утыкается носом мне в затылок.

— Алёнка… — шепчет парень. — Ты не представляешь, как мы за тебя испугались… Я на Ритку наорал тогда, сказал ей, что это она виновата. Вообще столько гадостей ей наговорил… А она, представляешь, даже не обиделась, не ушла. Все равно осталась тут со мной… Я только сегодня пришел в себя. На пары не ходил, проснулся с мыслями о том, какое я дерьмо, что даже не смог тебе помочь, а потом… ты позвонила.

Я поднимаю голову, смотрю другу в глаза. В них столько вины и раскаяния, но в тоже время крупица облегчения от мысли, что я жива и невредима.

— Спасибо тебе, Лёнь. Вам обоим… Спасибо, — искренне и тепло улыбаюсь ему. Не удерживаюсь и провожу ладонью по его щеке. Чёрт, как же я рада его видеть!

— Да за что?! — возмущается друг. — Мы ведь так ничего и не сделали.

— Все равно спасибо, что волновались за меня.

— Ты ведь из-за нас… Да если бы не мы, с тобой бы всего этого не случилось! — он резко хмурится, отводит взгляд в сторону и бормочет: — Точнее, если бы не Ритка и ее вечные похождения…

Внезапно раздался дверной звонок. Мы оба вздрогнули, переглянулись.

— Ритка, наверно, — улыбаюсь и быстро подскакиваю с колен. — Пойду, открою.

Стоило только показаться на глаза подруге, как тут же на меня обрушилось столько воплей и слез, словно я единственный сын в семье, только вернувшийся с фронта, а она моя мать. Я добродушно улыбнулась, крепко прижала Риту к себе. Девушка громко плакала (как всегда), тянула края моей расстегнутой куртки, что-то бормотала, а мне казалось, будто все вернулось на свои места. Все хорошо. Теперь друзья со мной, теперь они знают, что я в порядке. И я знаю, что с ними тоже все нормально. На сердце стало так тепло и спокойно.

Мы перебрались на кухню. Лёнька снова полез в холодильник с вопросом:

— Рит, есть будешь?

Девушка кивнула, что-то промычала мне в плечо, но Лёнька, конечно, ничего не понял.

— Да, — добродушно улыбнулась я. — Будет, — мы стояли в обнимку у подоконника. Я пыталась успокоить подругу. Гладила ее по голове и укачивала словно маленькую. Бормотала какую-то ерунду.

— Сейчас сварганю еще макарон, — и парень принялся варганить. Поставил воду в кастрюле на плитку, отварил гарнир, достал еще одну стопку для Риты. Из каких-то закромов выудил банку консервированных грибов.

— Алёнка, мы так испугались, — сдавленно бормотала подруга мне в плечо. — Так испугались…

— Все хорошо Рит. Теперь все хорошо… Я в порядке.

Собирать вещи мне не нужно было. Все так и осталось в сумке после переезда из общежития. Покончив с мелкими сборами, чуть подвыпившие мы взяли свои дорожные сумки с самым необходимым и, вызвав такси, поехали на вокзал.

Это был трусливый жесть. Я никогда не считала себя гребаным героем, но как-то не привыкла сбегать от проблем. Тем более так. Одна я не смогла бы уехать. Муки совести до канали бы, а затем все равно вынудили бы вернуться обратно. Только теперь Лёньке и Ритке пришлось бросить работу и учебу из-за меня. Друг сказал, что им удалось взять академ в институте. Ритке даже оформили на работе отпуск за свой счет. А вот Лёньке пришлось уволиться. Винила ли я себя за то, что и им жизнь с ног на голову переворачиваю? Конечно, винила. Но иначе было нельзя. Не могу я бросить их тут и уехать одна. Но с другой стороны просить друзей о том, на что они в итоге согласились, права у меня тоже не было.

Я и Рита сидели на лавочке в зале ожидания. Лёнька ушел выкупать билеты. Поезд должен был прибыть примерно через полчаса.

Вот и всё… Осталось только дождаться нужного рейса, посадить на него друзей, а затем дождаться своего и тоже уехать. Я изо всех сил старалась не думать о последствиях. Выкинуть из головы все мысли. Хотя, по правде говоря, получалось это не важно. Интересно меня уже ищут? И что будет, когда я вернусь? Ведь вернусь же? А может Ян просто забьёт? Решит больше не возиться со мной.

Внутри что-то неприятно скребло, раздирало на кусочки, шипело от злости, горечи, стыда и бессилия. Чем именно являлось это что-то, я не могла понять. Хотя предполагала, что это, скорее всего, совесть. В такие моменты мне никогда не удавалось заткнуть это назойливое создание. Оно как второе я укоризненно бормочет внутри, разносит в пух и прах…

Приятный женский голос оповестил о прибытии нужного рейса, разносясь гулким эхом по вокзалу. Я вздрогнула. Я точно уверена? Правильно ли поступаю?

— Ну вот, — тяжело вздохнула Рита и улыбнулась мне. Только улыбка эта кажется какой-то безрадостной. — Сейчас сядем на поезд и уедем отсюда к чертовой матери.

— Прости, Рит, — тихо бормочу, рассматривая свои ладони.

— За что? — откровенное удивление.

— За то, что из-за меня и вам приходиться вот так срываться и ехать не пойми куда.

— Да брось ты, — подруга быстро берёт меня под руку и прижимается. — Будем считать это внезапным незапланированным отпуском.

— Да уж, — хмыкаю. Тоже мне отпуск.

— Лёнька сказал, что у него брат живет в Самаре. Ты когда-нибудь бывала Самаре?

— Нет, — отрицательно качаю головой.

— И я никогда не была, а тут такая возможность! Съездим на месяцок, отдохнем от всего, а затем вернемся с новыми силами. Может к тому времени все утрясется.