Она негромко угукнула. Мы сползли с пандуса, стараясь не шуметь, и я отдался на волю течения, держа Элфи левой, а правой загребая со всей возможной осторожностью. Следовало признаться, что покидать надёжную тень нависающего моста было ой как неуютно.

Я покрутил головой, не заметив на каменных берегах ни души. Мы худо-бедно выбрались из воды по скрипучим шатким причалам из грубых досок на набережную, я бросил последний взгляд на мост, увидев на нём разорванную лошадь, принявшую основной удар магии и, возможно, спасшую наши жизни.

Не спали только цикады и светлячки. Весь остальной район – одноэтажные дома, заборы, тенистые платаны, собаки, склады, цеха мастеровых, пруды и ручьи с запрудами – дрых без задних ног.

Мы встретили лишь одинокую кошку, спешащую по своим делам.

В наших ботинках хлюпало, несмотря на тёплую ночь, Элфи дрожала, обхватив себя руками, шмыгала носом, но не отставала. Как назло, не было ни одной коляски, до оживлённых улиц идти не меньше двенадцати кварталов. Проклятый извозчик повёз нас совершенно неуместной дорогой.

– Это ведь не грабители, – негромко сказала она, когда мы свернули направо, в полутёмную арку.

– Верно. Охотились за нами. За мной.

– Колдун Серебряной ветви. Человек, убивший Аврелия Пноба в видениях ботаника.

Всегда восхищался тем, что её разум живой и трезвый, даже когда обстоятельства столь ужасны. Двадцать минут назад Элфи пытались убить, но это не помешало ей здраво мыслить.

– Да. Уже думал об этом.

– Племя Гнезда. Благородные, которые за этим стоят. Суани. Осенний Костёр. Почему ты?

– Возможно, из-за произошедшего в Солнечном павильоне.

– Ты нарушил их планы с мозготрясом.

– Или слишком активно стал искать встречи с Оделией.

– Они легко отпустили нас.

– До утра далеко, а район здесь не самый весёлый. Поэтому я тороплюсь выйти на оживлённые улицы как можно быстрее. Ты продержишься?

– Да.

– Опиши, как себя чувствуешь.

Она помедлила:

– Немного холодно. Мокро до противности. И страшно. Там было не очень, а сейчас – страшно.

– Прости.

– Пусть они извиняются, когда я вырасту и спущу с них шкуру.

Я усмехнулся её замечанию, но сказал:

– Лучше бы тебе ни с кем из них не встречаться.

Мы миновали ещё один квартал. Несколько раз я останавливался, смотрел назад, на тёмную улицу, но никто не спешил за нами. Очень хотелось убедить себя, что нас не ищут. Я бы так и думал, не будь колдуна.

Вне всякого сомнения, эти ребята действовали не спонтанно, а выбрали момент, когда вокруг пусто и безлюдно. Значит, какое-то время они следили за мной, а я, дери меня совы, раззява, даже ничего не заметил.

На металлический блеск на левом рукаве девчонки я обратил внимание случайно, зацепив едва ли не краем глаза. Подумал, что пуговица, но, приглядевшись, понял, что ошибся. Моль со стальными крылышками, маленькая проклятущая тварь, так обожающая жрать шерсть в шкафах нерадивых хозяек, застыла металлической чешуйкой на плече.

Я размахнулся, моль проворно отцепилась, пролетела вниз, расправила крылья, прянула влево, резко взяла вверх, так что когда я хлопнул ладонями, то промазал, а после рванул растерянную Элфи на себя и назад.

Насекомое рассыпалось серебряным облачком мельчайших, точно пыльца, частиц.

– Не дыши! – сказал я девчонке.

Бросился прочь, она, по счастью, последовала за мной. Только отбежав шагов на сорок, обернулся. Облачко всё ещё продолжало висеть на том же месте, едва мерцая в свете одинокого каштанового фонаря.

Я повел Элфи в противоположную сторону, от оживлённых улиц, до которых уже рукой подать. Заклинание-маяк. Они должны были понять направление нашего движения, и если проявили резвость, то ждали нас где-то впереди, совсем близко отсюда, и мы едва не угодили в расставленную ловушку.

Я помог спутнице перебраться через дощатый забор. Затем тёмным переулком (из-под ног покатилась бутылка) на соседнюю улицу. Широкую, протяжённую, освещённую куда ярче остальных в этом районе, показавшуюся мне неуютной. Мы были как на ладони.

– Ты сияешь, – с тревогой произнесла Элфи, когда мы прошли под фонарём. – На спине.

Я сбросил сюртук, даже не проверяя правоту её слов. Осмотрел и её, заметил на правом рукаве несколько серебряных песчинок. Рванул его на себя что есть силы, так что швы на плече не выдержали, ткань с треском порвалась.

– А если бы эта дрянь была на всём платье? – Вид у неё был… мокрый, потрёпанный, совершенно не подходящий ритессе. Несмотря на дискомфорт и страх, она ещё старалась иронизировать.

– Даже не спрашивай, – мрачно пригрозил я, беря её под локоть и заводя в следующий переулок.

Мы петляли, и я сам уже начал теряться в направлении. Звёзды на узкой полоске неба переулков не очень-то помогали. Я едва не наступил на какого-то пьянчугу, и тот обложил нас всеми совами, павлинами и чайками, какие смог выговорить заплетающимся языком.

Они всё-таки нас нашли, как я ни старался запутать следы. Три тени перекрыли выход из вонючего проулка, и я тут же отодвинул пискнувшую Элфи себе за спину, обнажая шпагу.

Будет сложно. Довольно темно, любой удар или выпад пропустить как нечего делать. К тому же мне следует защищать ещё и мою подопечную.

– Беги, – шепнул я, но она только тихо и зло зашипела. Щёлкнул складной нож, который я ей подарил четыре года назад.

Стукнула шторка скрытого фонаря, выплёвывая на нас узкий язык света.

– Мокрые. Вроде они… – сказал знакомый голос, который мы слышали, когда прятались под мостом.

Один, немного опустив клинок, подался вперёд, рассматривая меня с невероятным изумлением. Глаза у него были едва ли не круглые.

– Привет, Плакса, – хладнокровно поприветствовал я товарища по «Соломенным плащам». На тот случай, если его глаза не верят, что он видит мою мрачную и совершенно недружелюбную рожу.

– Тебя же Плаксой кличут, – ошарашенно произнёс тот, кто держал фонарь. – Вы чего? Знакомы?

– Немного, – сказал Плакса и, развернувшись, в выпаде пронзил товарищу шею.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. ДОЛГИ И ОБЕЩАНИЯ

К «Пчёлке и Пёрышку» мы добрались за три часа до рассвета, в состоянии разбитой армии. У Элфи зуб на зуб не попадал, несмотря на то что Плакса (очень любезно с его стороны) поделился с девчонкой курткой.

Он пытался объясниться, но я просто поднял указательный палец вверх, тем самым прося повременить, и наёмник заткнулся. Вообще не в моих правилах злиться, но я был наполнен злобой по макушку. Сперва испугался за Элфи, а когда страх прошёл, разъярился. На провидение. На себя. На Плаксу, ибо лучшего объекта и не сыскать.

Но я всё же цивилизованный человек… большую часть дня… и способен контролировать эмоции, разумом понимая, что они не должны править мной. Поэтому не стал, точно жаждущий