— Я произвела в проекте комплексный категориальный поиск методом нейронных взвешиваний в отношении твоего друга доктора Малкэхи. Очень редко бывает, чтобы проект выбрал из всех одного-единственного индивидуума, тем более настолько малоизвестного для публики, и однако доктор Малкэхи проходит не менее чем по четырнадцати различным категориям.

— Вот как!

— Это абсолютно экстраординарно. А между тем у него есть еще менее известный брат, который зарегистрирован в целых семнадцати!

— А вы когда-нибудь смотрели в проекте данные по себе самой?

— Смотрю ежедневно. Иногда мне удается набрать пять, один раз было даже шесть — очень ненадолго.

Она сдвинула брови.

— Разумеется, можно возразить, что меньшее количество категорий говорит о более глубоком влиянии на социум…

— Конечно. А меня вы не смотрели в последнее время?

Эйприл тактично перевела взгляд на лагерь.

— Что это за устройство они там снаряжают?

— Метеозонд, — ответила Джейн, вставая.

Не стоило обижаться, это ведь всего лишь большая дурацкая гадательная машина.

— Хотите посмотреть?

Джерри стоял перед костром с непокрытой головой, заложив руки за спину.

— Завтра мы будем фиксировать самый жестокий ураган за всю историю наблюдений, — говорил он. — Он разразится завтра, возможно, около полудня, и унесет тысячи, а возможно, и десятки тысяч жизней. Если он окажется стабильным и просуществует дольше нескольких часов, он убьет миллионы. Если бы у нас было время, и силы, и благоприятные обстоятельства, я попытался бы спасти людей. Но ничего этого у нас нет, поэтому нет и подобной возможности. У нас нет ни времени, ни права приказывать, поэтому мы не сможем спасти никого. Мы не сможем спасти даже самих себя. Наши жизни не будут завтра иметь для нас первоочередного значения. Собравшиеся в круг люди сидели очень тихо.

— Рядом с ужасающим масштабом того, что случится завтра, наши жизни значат не так уж много. Знания об эф-шесть более важны, чем любой из нас. Я бы хотел, чтобы это было не так, но такова правда. Мне хотелось бы, чтобы вы поняли эту правду и приняли ее, чтобы вы прониклись ею до самого сердца, прочувствовали ее и решились действовать на основании этой правды. Вы все видели модели и знаете, что я имею в виду, когда говорю «эф-шесть». Но люди, эта чертова штуковина наконец-таки готова разразиться! Она здесь, она реальна — на этот раз это не воспроизведение, не изображение; она здесь, с нами, в нашей реальности! Мы должны узнать о реальном эф-шесть все, что сможем выяснить, любой ценой. Это ужасное событие, которое должно быть задокументировано — любой ценой. Завтра мы должны суметь ухватить столько истины, сколько сможем вытащить из этой кошмарной штуковины. Даже если мы все умрем, делая это, то благодаря нашим усилиям кто-нибудь из выживших узнает правду о том, что произошло. Это будет великолепной ценой за наши жизни.

Джерри принялся шагать взад-вперед.

— Я не хочу завтра никакого безрассудства. Никакой любительщины, никакой чепухи подобного рода. То, чего я от вас прошу, — это абсолютной решимости и абсолютного понимания необходимости и вероятных последствий того, что мы делаем. У нас будет только один шанс. Это самый мощный вызов из всего, с чем когда-либо встретится наша бригада. Я надеюсь и верю, что это будет единственное настолько жестокое природное явление, которое мы увидим за свою жизнь. Если вы считаете, что ваша жизнь более важна, чем взлом этого урагана, я могу понять такую точку зрения. Это мудро. Большинство людей скажут, что это разумно. Вы все находитесь здесь со мной потому, что вы определенно не принадлежите к большинству людей, но то, чего я сейчас прошу от вас, — это ужасная вещь, которой нельзя требовать ни от кого. Это не просто еще одна охота за ураганом. Это не просто еще один грозовой фронт или парочка смерчей. Эта штука — смерть, люди. Это разрушитель миров. Это самое худшее, что человеческие действия когда-либо вызывали к жизни со времен Лос-Аламоса[54]. Если ваша жизнь имеет для вас первостепенное значение, вы должны покинуть этот лагерь немедленно, прямо сейчас. Я предсказываю метеорологическое событие, которое будет более быстрым, более неуловимым, более обширным и более разрушительным, нежели самый свирепый эф-пять, любое макси-торнадо, на целый порядок величин. Если вы хотите избежать этой катастрофы, вы должны спасаться сейчас, держа курс на восток и не останавливаясь до тех пор, пока не окажетесь по ту сторону Миссисипи. Если вы предпочтете остаться, я хочу, чтобы вы отдавали себе полный отчет в том, что мы будем встречать этот катаклизм прямо в лоб.

Никто не шевельнулся. Все сидели молча.

Внезапно воздух раскололся леденящим кровь диким воплем, вибрирующим, заливистым, ликующим, словно какая-то безумная индианка торжествовала при виде свежеснятого скальпа.

Это была Жоан Лессар. Все уставились на нее в полном остолбенении. Жоан сидела скрестив ноги на куске пенки возле костра, она только что вымыла свои тонкие белокурые волосы и теперь расчесывала их. Она ничего не сказала, только ослепительно улыбнулась во всполохах пламени, пожала плечами и продолжала расчесываться.

Даже Джерри казался ошеломленным.

— Я закончил, — наконец сказал он и неловко сел.

Руди Мартинес поднялся с места.

— Джерри, ты будешь завтра прогнозировать?

— Да.

— Если на мгновенном прогнозе будет Джерри, я пойду куда угодно. Все.

Встал Джо Брассье.

— Если кто-то захочет составить завещание, со мной можно будет проконсультироваться в любое время. Умереть, не оставив завещания, — плохой подарок для наследников. У нас еще достаточно времени, чтобы зафиксировать последнюю волю, сделать к ней цифровую подпись и переслать ее по Сети стороннему лицу. Это касается тебя, Даннебекке. Я закончил.

Он сел. Долгое время все молчали.

Наконец Джейн почувствовала, что должна подняться.

— Я только хочу сказать, что по-настоящему горжусь всеми вами. И у меня хорошее предчувствие насчет всего этого. Хорошей охоты завтра, люди!

Она опустилась на место. Затем поднялась Эйприл Логан.

— Простите мне, что прерываю вашу дискуссию, но, если группа не против, мне бы хотелось задать вам всем один вопрос.

Эйприл Логан посмотрела на Джерри. Тот вопросительно поднял брови.

— Собственно, это нечто вроде социологического опроса.

— Бросьте извиняться, просто спрашивайте, — прошипела ей Джейн.

— Мой вопрос звучит следующим образом: когда, но вашему мнению, человечество окончательно потеряло контроль над собственной судьбой? Мне бы хотелось, чтобы ответили все присутствующие, если вы не возражаете.

Эйприл достала маленький блокнот.

— Прошу вас, можно начать с любого места в круге — вот хотя бы сразу слева от меня.