…«Он отрёкся от нашей веры».

…Интересно, почему? Из-за того, что его отца повесили? Это было бы логично.

Она думала о нападении на заставу, и о чьеру, и не могла поверить в то, что всё это правда. В то, что южане сжигали леса, чтобы истребить горных братьев, что искали и убивали колдунов в кланах горцев, и в то, что кто-то может вести за собой волков, чтобы убивать других.

…Как это ужасно…

И неожиданно это красивое место — дом, окружённый зелёным шёлком трав, и озеро на фоне далёких гор — всё это стало видеться ей теперь совсем в другом, более мрачном свете.

…Легенды легендами, но что именно из этого правда?

Да и Корнелли выглядел уж слишком серьёзным, рассказывая ей о нападении на заставу. И если он верит в то, что этих волков кто-то вёл, может быть, так и было?

А в книге о легендах всё было написано слишком примитивно, сказочно и просто. И ей хотелось расспросить кого-нибудь подробнее. Но кого?

Сам Форстер, как обычно отшутится, и скажет что-то неподобающее, да и веры ему ни на полсольдо. Может, Натана?

Габриэль посмотрела на предгорья, где бродили бесчисленные овечьи стада, и представила на мгновенье, что когда-то здесь всё было покрыто лесом.

…«Мы несем этим дикарям цивилизацию».

…А нужна ли им такая цивилизация? С выжженными лесами и рядами могил?

…Огнём и мечом…

…И если уж на то пошло, то мессир Форстер своими овцами и торговым союзом принёс сюда куда больше цивилизации, чем вся армия южан.

Она не знала почему, но этот разговор оставил в её душе неприятный осадок, хотя и закончился на приятной ноте — капитан Корнелли вручил ей конверт с приглашением на праздник.

…«…собирался жениться на одной из бари, чтобы уйти из-под действия закона».

Эти слова Корнелли стали для неё откровением.

…Так вот значит, зачем он приехал на свадьбу Таливерда…

А она думала, что он искал выгодный брак по финансовым причинам — хотел расширить своё влияние и войти в Торговую палату — торговать овцами по всей Баркирре. Что-то такое ей тогда о нём говорил отец. И она всё никак не могла понять: почему той осенью он сделал предложение именно ей? Ведь она бедна и у синьора Миранди не было никаких нужных связей, разве что в научном сообществе, но какая польза торговцу от профессора? И для того чтобы попасть в Торговую палату нужно было выбирать другое средство — их семья не самый короткий путь к этой цели.

А выходит, что ему нужна была жена-бари для того, чтобы вывести Волхард из-под действия закона об экспроприации? Но тогда почему он был так настойчив именно с ней? Почему из всех девушек на свадьбе он выбрал её — ту, которая его ненавидела? А если хотел жениться именно на ней, тогда почему делал всё, чтобы она возненавидела его ещё сильнее?

Эта мысль озадачила её настолько, что она даже остановилась на мосту через озеро, и долго стояла, глядя в прозрачную воду.

Его настойчивость и тогда была ей непонятна, но теперь…

Лучиана, Паола, Селеста, Джованна… Да любая из них душу продала бы дьяволу, лишь бы увидеть то кольцо, что Форстер предлагал ей в розовом саду. И все они — бари. А Паола так вообще двоюродная племянница самого герцога Таливерда. Джованна — дочь Домазо, а он председатель Палаты. И Форстер ведь так красиво ухаживал за ними, и любая из них бы согласилась. Так почему он пришёл к ней?

Из этих размышлений Габриэль вырвало неприятное ощущение того, что кто-то смотрит ей в спину, словно струя холодного воздуха скользнула меж лопаток, заставив вздрогнуть, и она резко обернулась, глядя на густые заросли на другом берегу. Ветви плакучих ив ласкали водную гладь и в тёмном зеркале озера неспешно плыли отражения облаков. Несколько уток с выводками утят скользили по воде, но больше никого не было.

Габриэль поёжилась и чтобы скорее стряхнуть липкую паутину страха, развернулась и поспешила к воротам усадьбы.

…Ей меньше надо думать о легендах горцев!

Она отдала журнал Натану и поднялась к себе. Дверь в её комнату, как ни странно, оказалась открыта.

Кармэла стояла посреди комнаты, зажав рот рукой, а перед глазами Габриэль предстала жуткая картина: её постель изорвана в клочья, дверь внутри исцарапана, по всему полу виднеются следы золы из камина и задвижка на окне сломана. В стекле зияла приличная дыра и на раме остались клочья шерсти.

А Бруно исчез.

— Вот же паршивец! Уж я скажу хозяину! Чего-то наш пёс взбесился, — раздался за спиной голос дворецкого.

— Натан, пожалуйста, не говорите мессиру Форстеру о том, что сделал Бруно! А то он его накажет, а это я виновата — я его закрыла и ушла, а он, очевидно, волновался, — Габриэль посмотрела на него умоляюще.

— Так-то оно так, синьорина Миранди, да уж больно на Бруно это не похоже, — задумчиво произнёс Натан, — но раз вы просите — в этот раз не скажу, да только если такое ещё раз повторится…

— Не повторится, — улыбнулась ему Габриэль.

Стекло в окно вставили до приезда хозяина. Форстер вернулся уже на закате и Габриэль с ним не встретилась. И это было к лучшему, потому что ей было о чём подумать в одиночестве — она снова перечитала книгу с легендами, на этот раз ту главу, в которой говорилось о чьеру.

И если отбросить всю сказочную мишуру, которая украшала легенду о появлении первых чьеру в Трамантии, то главное, что Габриэль поняла из книги — эти люди умеют вселяться в разум животного и подчинять его себе. Могут видеть всё его глазами, ощущать всё его телом, заставить зверя делать то, что нужно человеку. Но подчинить можно не любое животное — это зависит от дара. И чем сильнее дар, тем большее количество зверей и птиц будут подвластны чьеру. А Царица гор может повелевать всеми, и это именно она наделила каждый клан крупицей своего дара, чтобы люди жили в согласии с животными.

Габриэль вспомнила, как отец рассказывал ей о диких племенах, и о колдунах, которые ходили в шкурах зверей, чтобы перенять их могущество. А ещё — как они однажды с отцом отправились в Алерте на представление — сеанс гипноза, и там человек в клетчатых штанах и странном колпаке заставлял добровольцев делать совершенно глупые вещи. И если предположить, что это вот такой же гипноз, то получается, капитан Корнелли может быть прав: чьеру, действительно, существуют, и тогда они, и правда, могли напасть на заставу под Инверноном.

Сегодня она спросила Натана о том, встречал ли он хоть одного чьеру на самом деле, но дворецкий долго и путано рассказывал ей ту же легенду, что и в книге, и в итоге Габриэль поняла — он просто не хочет об этом говорить.

Она отложила книгу, снова забралась на подоконник и принялась смотреть на звёзды. Здесь в Трамантии они были необыкновенные — большие и яркие, каких никогда не бывает в Алерте из-за морской влаги, и ей очень нравилось рассматривать ночное небо.