Полное фиаско потерпел Роджер Лайн и в Петербурге. Там люди, точно работавшие с Путиным, напускали на себя торжественный вид и гордо заявляли, что не считают для себя возможным обсуждать законно избранного Президента России с американским политологом.

Через знакомых политиков высокого ранга Лайн неод-нократно пытался добиться аудиенции у Владимира Путина, но всякий раз его ходатаи получали вежливый, но твердый отказ. Естественно, соответствующие россий-ские службы имели пространное досье на мистера Роджера Лайна, возможно, это и служило причиной отказа в самой даже короткой встрече с Президентом, а, возможно, у него просто не было времени на влиятельного "теневого" политика из Америки, как его характеризовали люди, упорно пытавшиеся организовать так необходимую американцу встречу.

Похоже, у Владимира Путина просто не было комплекса, в высшей степени присущего Горбачеву и Ельцину, которые никогда не упускали возможность попробовать "обаять" любого влиятельного иностранца, не понимая при этом, что становятся посмешищем для всего мира. К чему было, например, братание Михаила Горбачева на заре его восхождения на политический Олимп с "преподобным" Муном, создателем одной из самых мрачных современных тоталитарных религиозных сект. Ничем не лучше были связи людей из ближайшего окружения Бориса Ельцина с японской сектой "АУМ Синрике", организовавшей взрывы в токийском метро.

Лайн понимал, что Владимир Путин в своей международной деятельности куда более аккуратен, разумен и разборчив, и он без особого труда может переиграть ограниченного и мало сведущего в международной политике Буша-младшего.

Лайн пришел к выводу, что американскому президенту нужно, играя хорошо знакомую ему роль "своего парня", строить товарищеские отношения с Владимиром Путиным, при этом не уступая ни на шаг в том, что "Наследие Америки" считало "жизненно важными интересами" США. Иначе говоря: "дружба дружбой, а табачок врозь!" - эта русская пословица всегда нравилась Лайну.

Ясно, что Роджер Лайн не часто заходил в современный уютный офис фонда Карнеги, располагавшийся в доме на углу Тверской и Пушкинской площади, где в советские времена находилось ВТО - Всеросийское театральное общество в те времена (на первом этаже размещался обожаемый московской богемой знаменитый ресторан ВТО, где любили бывать Высоцкий и иные знаменитости).

Вышколенная американским начальством русская секретарша Нина, дама средних лет, владевшая тремя иностранными языками, стенографией и компьютером, фиксировала телефонные звонки всех, кто из®являл желание поговорить с мистером Лайном, который, если находился в Москве, первую половину дня каждого понедельника пребывал в офисе фонда.

- Господин Лайн, в прошлый четверг вас искал баронет сэр Малколм Макфей, звонили журналисты из газет "Иностранец" и "Коммерсант®", а также из телепрограммы "Итоги", прислали факс из приемной... - Она назвала фамилию известного деятеля из Союза Правых Сил.

- Что хотел баронет? - немного игриво поинтересовался Лайн, обладавший феноменальной памятью, которая подсказала ему, что имя это ему безусловно знакомо, хотя с обладателем его он никогда не встречался. - Зачем британскому аристократу мог понадобиться потомок нищих пресвитерианцев, бежавших почти два столетия назад от суровой британской короны?

Но Нина не приняла игривый тон американца. Она строго посмотрела на него из-за толстых стекол очков:

- Сэр Макфей просил договориться о встрече с вами, будет звонить сегодня в двенадцать часов.

Этих минут Лайну хватило, чтобы вспомнить: Макфей - одно из имен пресловутого Широши. Не зря они тогда с Эндрю Уайтом в захудалом мотеле полистали его досье. Интересно, с чем на этот раз явится этот скользкий и загадочный тип, какую информацию попытается продать? Наверное, и правда пришел час посмотреть на Широши воочию.

Широши позвонил ровно в двенадцать часов пополудни и предложил поужинать в клубе "Петрович".

- Это очень близко от вашего фонда, на Чистых прудах, ехать минут десять по бульварам. Если не возражаете, я заеду за вами часов в семь. - Английский Широши звучал именно так, как должен звучать язык представителя британского высшего класса.

Роджер охотно согласился - его прямо-таки распирало любопытство.

Ровно в семь часов вечера они встретились. Широши оказался крепко сложенным человеком среднего роста и неопределенного возраста, в безупречно сидевшем на нем светло-сером костюме. В округлом лице можно было при сильном желании разглядеть нечто восточное, за затемненными стеклами очков поблескивали живые, чуть раскосые глаза.

- Вот мы, наконец, и встретились, мистер Лайн, - дружелюбно улыбаясь, сказал Широши, протягивая руку Роджеру, который был выше его примерно на голову.

- Искренне рад знакомству, сэр, - пожимая руку, ответил Лайн, не зная, как обращаться к этому загадочному типу.

У под®езда стояла черная "Волга" с квадратиком пропуска на стоянку Госдумы на лобовом стекле.

- В России полезно иметь верных друзей, не так ли? - с немного иронической улыбкой спросил Широши, заметив острый взгляд Роджера. - У вас ведь тоже немало друзей в России?

- Есть немного, - нехотя согласился Лайн.

Шофер "Волги" хорошо знал дорогу. Они промчались по бульварам и, не доезжая Чистых прудов, свернули в переулок, потом в другой, в®ехали в узкий проулок и остановились перед вывеской, на которой был изображен смешной пузатый человечек.

- Это и есть тот самый "Петрович", в честь которого назван клуб, - пояснил Широши, пока они спускались в подвал по довольно крутой лестнице. - Клуб принадлежит нескольким художникам, картины одного из них я нередко покупаю. Тут очень уютно и в это время довольно тихо, богемные посетители обычно собираются часам к десяти вечера. Уверен, вам здесь понравится.

Рослые охранники встретили Широши радушными улыбками, как старого знакомого. Их провели в самый дальний угол зала, где стоял небольшой столик на две персоны.

Интерьер заведения должен был вызывать ностальгические чувства у поколения людей, помнивших пятидесятые и шестидесятые годы прошлого века: старенький телевизор КВН с маленьким экраном и большой линзой, металлические ходики с гирьками, старый неуклюжий радиоприемник, фарфоровые слоники разных размеров, деревянные стулья с гнутыми спинками и простые столы без скатертей.

- Своеобразный стиль ретро, дарящий москвичам воспоминания о детстве, - пояснил Широши и, заметив, что Лайн с интересом рассматривает шаржированные бюсты, добавил: - Здесь все "Петровичи" и "Петровны" - и члены клуба, и официантки, и... бюсты. Александр Петрович Пушкин, Михаил Петрович Лермонтов и даже Юрий Петрович Лужков. Несмотря на экономиче-ские проблемы, русский народ, как ему и положено, чувство юмора не теряет.

Принесли меню в старомодных картонных папках с белыми тесемками. Лайн с недоумением начал читать:

- "Коммунальная квартира", "Посол Советского Союза", "Судьба Барабанщика", "Петрович вернулся из командировки". Что это? - спросил он.