- Кухня здесь очень неплохая, - успокоил его Широши, - а названия... Владельцы продолжают шутить в том же стиле. К примеру, "Посол Советского Союза" - это всего лишь соленые огурчики, маринованный чеснок и маринованная черемша. Никогда не пробовали? Советую.

Лайн, как и большинство американцев, не был гурманом и относился к еде исключительно утилитарно, а потому полностью положился на вкус Широши и не прогадал.

- Что будете пить? - на правах хозяина спросил Широши.

- В такую жару я пью только пиво.

- Разумно. Присоединяюсь к вам.

Широши сделал заказ на чистом русском языке.

- Откуда вы так хорошо знаете русский, сэр Малколм? - как бы между прочим поинтересовался Лайн.

- Разве в моем досье, хранящемся в анналах ЦРУ, не говорится о том, что во мне есть и русская кровь? - невозмутимо вопросом на вопрос ответил Широши.

- У меня чисто технически не было времени изучить ваше досье, сэр Малколм, вы свалились, как снег на голову, в летней и душной Москве, - отшутился Лайн. - Кстати, зовите меня Роджер, к чему пустые формальности, тем более заочно мы с вами знакомы... - он на мгновение задумался, - наверное, лет двадцать, не меньше.

- А вы, Роджер, тогда зовите меня Малколм, без всякого "сэра", или Феликс - это имя я ношу в России. Полностью - Артамонов Феликс Андреевич. Когда будет время, проверите по досье, - Широши простодушно улыбнулся.

Лайна начал немного раздражать ничего не значащий треп, в настоящий момент происхождение этого загадочного господина интересовало его существенно меньше, нежели причина, по которой он попросил о встрече. Будучи до мозга костей разведчиком, Лайн, как в той старой шутке представителей этого почтенного сословия, делил все человечество на агентов и на тех, кто пока еще агентами не стали. Так вот, Широши, Артамонов, Макфей, черт в ступе был агентом, специфическим, но безусловно агентом, дававшим не так часто, правда, но всегда полезную информацию.

Одно из первых правил, которое вдалбливается начинающим разведчикам, гласит: ценного агента следует холить и лелеять, вникать в его проблемы, по возможности помогать ему, всегда проявлять человеческое участие и никогда не торопить.

Но Широши, конечно, не был агентом в точном смысле слова, то есть его никто не вербовал, и он тем более никогда не давал никаких письменных обязательств работать на ЦРУ, поэтому Лайн был готов нарушить правило и задать вопрос в лоб. Но излучающий само доброжелательство Широши взял инициативу на себя и не дал своему гостю рта раскрыть, забросав того вопросами:

- Какая злая судьба пригнала вас, бедный Роджер, в этот душный город, в котором ничего не происходит, не считая регулярных кровавых столкновений противодействующих криминальных группировок? Чем вы здесь занимаетесь?

- Тем же, чем и всю предыдущую жизнь, - Лайн знал, что перед Широши ему притворяться по меньшей мере глупо.

- Шпионите, значит. - Улыбка Широши расплылась буквально до ушей, - А за кем шпионите, если это не страшная государственная тайна? Вы ведь уже три года в отставке?

Лайн еле сдержался, чтобы не отбрить как следует этого наглого всезнайку.

- Зачем же так грубо и примитивно, дорогой Феликс? - бесстрастно сказал он, - Как независимый эксперт известного вам фонда я изучаю общественное мнение и, заметьте, не нарушаю никаких законов страны пребывания. Я последние годы много путешествую, поскольку всегда люблю держать руку на пульсе мировой политики, - ввернул свою излюбленную фразу Лайн. - Вы же не будете спорить с тем, что мировая политика делается и в России?

- Тут и спорить не о чем, - охотно согласился Широши. - Но скажите, честно, Роджер, какое место вы и ваши уважаемые и влиятельные коллеги отводите России в будущем мире, которому, по вашему мнению, суждено жить по правилам, диктуемым Конгрессом США и Белым домом?

- Понимаю, что русская часть вашей многонациональной души, дружище Феликс, может взбунтоваться, но исторический материализм, которым всех жителей Советского Союза пичкали в разных формах с юности до глубокой старости, учит: законы экономики незыблемы, а именно они и правят миром. Если исходить из этих, по-моему, в высшей степени здравых постулатов, то Россия в силу своего экономического состояния просто вынуждена стать младшим и послушным партнером Америки. - В тоне Лайна зазвучали нотки проповедника, несущего заблудшим душам Истину и призывающего служить единому Богу.

- Судя по всему, вы убеждены в том, что Россия в ближайшие годы должна будет, образно говоря, склонить непокорную голову перед могуществом и величием Америки? - с неподдельным интересом уточнил Широши.

- Таков ход истории, - уклонился от прямого ответа собеседник.

- Ход истории - штука непредсказуемая и плохо управляемая, - задумчиво глядя в потолок, изрек Широши. - Никогда нельзя забывать старую истину - ничто так не об®единяет людей, как общая ненависть к кому-то или чему-то. Вам лучше, чем мне, известно, что Америку нигде и никто не любит. В Европе терпели ваши военные базы и вашу грубую солдатню потому, что боялись Советского Союза. Теперь его нет и бояться некого. Отношение к США в Латинской Америке всегда оставляло, мягко говоря, желать лучшего. Нефтедобывающие страны Ближнего и Среднего Востока любят ваши доллары и ненавидят ваш образ жизни. Вы не боитесь, что всеобщая нелюбовь к США может об®единить самые разные государства?

Лайн с трудом сдерживал ярость. Этот сомнительный тип позвал его ужинать, чтобы оспаривать великую миссию Америки? Роджеру мучительно захотелось в прямом смысле свернуть ему шею. Черт возьми, когда-то он умел это делать одним движением.

Но ответ его звучал невозмутимо и даже безмятежно:

- Мы ничего не боимся. Сегодня Америка сильна, как никогда. И на всем земном шаре у нее нет противника, способного бросить ей вызов. Китай будет готов к этому лет через пятьдесят, а мы к тому времени шагнем так далеко, что нас уже не догонишь. - Лайн немного презирал самого себя за то, что тратил время и силы на этого сомнительного выскочку, но его с детства учили отвечать ударом на удар. - Что же касается ненависти к США, как фактора, об®единяющего разные мелкие и слабые страны, вы, любезный сэр Малколм, боюсь, совсем обрусели и забыли знаменитый принцип, на котором строилась великая Британская Империя: "Разделяй и властвуй!". Мы этот принцип постоянно развиваем и совершенствуем, так что Америке судьба Британской Империи не грозит.

Широши как будто почувствовал за размеренным, даже несколько монотонным голосом Роджера клокочущую в нем ярость и примиряюще сказал:

- В принципе, Роджер, вы, конечно, правы. Ни Китай, ни тем более Россия, в ближайшие полстолетия не составят США конкуренции в военном могуществе. Вопрос сегодня в другом: способно ли высокоточное, супертехнологическое оружие защитить американских граждан от, скажем так, жутких и нелепых случайностей? Я повторяюсь, ход Истории непредсказуем. Мне было бы крайне интересно выслушать ваше просвещенное мнение, но пора перейти к делу. - Широши опять задумчиво посмотрел в потолок. - Вы ведь, догадываетесь, Роджер, что я пригласил вас вовсе не для обсуждения глобальных перспектив мирового развития...