– Не давите на меня… Ладно, черт с вами. Когда нотариус узнал о смерти дяди Василия, он позвонил мне и пригласил к себе в офис. Вместе с завещанием дядя оставил письмо в заклеенном и опечатанном конверте, которое разрешалось вскрыть только после его кончины. Письмо было адресовано мне. Мы обговорили все формальности, и я забрал письмо. Мне не хотелось читать его в присутствии нотариуса, а тот и не настаивал. Он выполнил свою миссию…

– Ближе к делу, Игорь Сергеевич!

– Ну… я принес письмо домой, уединился и прочитал его… Дядя писал, что совершил в жизни одну страшную ошибку, в чем горько раскаивается… что собирался уйти в затвор и вымаливать у Бога прощения, но так и не смог. Что жить ему недолго – болезнь, которая точит его внутренности, послана свыше в наказание… и все прочее…

– В чем же состоял его грех?

– Более тридцати лет назад, занимаясь реставрационными работами в Спасо-Евфимиевом монастыре, его товарищ наткнулся на тайник, где обнаружил рукопись в виде свитка, поврежденного временем и сыростью. Они решили ничего не говорить бригадиру и взять рукопись себе, чтобы затем выгодно продать. Любопытство заставило их попытаться прочесть уцелевшие кусочки текста, дабы определить ценность находки, но это оказалось не просто. Тогда дядя решил показать свиток одному человеку – своему бывшему сотруднику – и спросить у него совета, как быть дальше. Тот увлекался предметами старины, но не имел отношения ни к реставраторам, ни к музейщикам. Он занимался подпольной коммерцией: покупкой и перепродажей церковной утвари, икон и древних книг.

– Имя и фамилию этого торговца ваш дядя указал? – спросила Астра.

– В том-то и дело, что нет. В письме он называет его «коммерсант». Дядя объяснил, что не желает никого впутывать в свою грязную историю. Пусть каждый сам расплачивается за собственные поступки… Так вот, поздно вечером они с товарищем пришли к тому человеку и показали находку. Сначала почти пришедшая в негодность рукопись не произвела на коммерсанта должного впечатления. Вооружившись лупой, он принялся читать отдельные строчки… Постепенно смысл текста захватил его, и он предложил за свиток небольшую сумму денег. Дядя готов был согласиться, однако его товарищ неожиданно заартачился. Он заявил, что чем отдавать находку за бесценок, лучше оставить ее себе. Как ни уговаривал его дядя Василий, тот уперся и не хотел уступать. Тогда коммерсант увеличил сумму вдвое… Это возымело обратный эффект. Упрямец смекнул, что свиток может стоить гораздо дороже и покупатель попросту дурит несведущих продавцов. Видя такое развитие ситуации, коммерсант предложил не торопиться, обсудить все за чаркой водки и хорошей закуской. Он жил один, без жены, и попросил дядю Василия, с которым был на короткой ноге, помочь ему соорудить ужин. Они удалились на кухню, и там хозяин дома предложил дяде избавиться от «третьего лишнего».

– Прошу прощения, – прервал его Матвей. – Вы имеете в виду… убийство?

– Не я, а коммерсант… В общем, вы правы. Именно так он был намерен завладеть рукописью. Свиток, дескать, судя по датам, относится ко второй половине девятнадцатого века и особой ценности не представляет, зато его содержание заслуживает самого пристального внимания. Речь там идет о кладе времен Смуты. Семнадцатый век, кризис власти, самозванцы, нашествия поляков, шведов… Естественно, люди предпочитали прятать свои сокровища в укромных местах. Если подробнейшим образом изучить текст рукописи, принадлежащей некоему Макарию, иноку Спасо-Евфимиевой обители, то можно найти и сам клад…

– Секундочку! – насторожилась Астра. – Как вы сказали? Текст написал инок Макарий?

– Ну да – он каждое пророчество подписывал «инок Макарий со слов усопшего брата Авеля». Усопшего! Как вам это нравится? По-моему, монахи зачастую сходят с ума от одиночества и воздержания.

– Так то был свиток пророчеств?

– Как я понял из письма – да… Некий полоумный Макарий, кроме всего прочего, сообщал, что «золотые пчелы прилетели вместе с невестой-вдовицей и укрылись с нею одним покровом… И ежели кто на них покусится, окромя законного владельца, то заплатит жизнью своего рода…» Дальше он иносказательно излагал, где эти пчелы нашли себе приют.

– И где же?

– Этих подробностей в письме дяди не было. Он сослался на Макария, который строго предупреждал людей, одержимых демоном алчности, не пытаться присвоить себе то, что им не принадлежит, и предостерегал от смертельной опасности…

– У вас хорошая память, – заметил Матвей.

– Я то письмо наизусть выучил, – признался Тарханин. – Дядя приказал после прочтения оба письма предать огню. Такова, мол, его последняя воля. Как же я мог ослушаться?

Неосторожно вылетевшая оговорка «два письма» повергла пленника в уныние: он сам выдал главную тайну! Но слово – не воробей…

– Было еще второе письмо? – вцепилась в него Астра.

– О, черт! Давайте сначала с одним разберемся…

– Хорошо, – кивнула она. – Продолжайте.

– В общем, дядя описал свое раскаяние в содеянном. Коммерсанту удалось соблазнить его богатством, которое они обретут благодаря кладу, и подбить на страшный поступок – убийство! «В одиночку я ним не справлюсь, здоров больно, – заявил-де хозяин дома, – а вдвоем мы его одолеем. Кто-нибудь видел, знает, что вы пошли ко мне?» – «Ни одна живая душа!» – заверил его дядя Василий. На него будто морок напал, полное помутнение сознания. Кончилось тем, что они напоили третьего, дали ему кочергой по голове и сволокли тело в подпол. Там оно пролежало двое суток, пока коммерсант не раздобыл телегу. Рано утром, когда все соседи еще спали, они с дядей увезли труп далеко в лес и закопали. «Теперь мы с тобой повязаны, – предупредил дядю Василия коммерсант. – Ежели что, оба в тюрьму сядем!» Дядя ужаснулся, очнулся от наваждения и тут до него дошло, какой грех они сотворили. Но ничего уже было не поправить. «Зачем ты втянул меня в смертоубийство? – запоздало сокрушался он, обвиняя во всем коммерсанта. – Зачем загубил мою жизнь?» – «Жизнь у нас с тобой только начинается, – не спасовал тот. – Чует мое сердце, времена поменяются, будет и на нашей улице праздник!» Но обещанный праздник так и не наступил. Нечистая совесть превратила существование дяди Василия в ад, изломала его судьбу. Он сторонился людей, боялся, что они догадаются о совершенном им злодействе…

– Труп нашли?

– Этот третий слыл любителем выпить. Жил бобылем, деньги спускал на водку. Когда он не вышел на работу, его отсутствие списали на очередной запой. Потом, правда, искали, но вяло, объявили пропавшим без вести. Решили, что напился, полез в речку купаться и утонул. По крайней мере, так написал дядя.

– А что с кладом? – полюбопытствовал Матвей.

– По всей видимости, коммерсанту для поиска сокровищ нужен был надежный помощник. Причем такой, который держал бы язык за зубами. Дядю Василия он знал, но для верности еще связал его соучастием в убийстве. Теперь он мог быть уверенным, что помощник не меньше его заинтересован в сохранении тайны. Они занялись разгадкой головоломки, составленной иноком Макарием. Дядя пишет, что несколько раз они ошибались, но в конце концов сообразили, где находятся «золотые пчелы». Он наотрез отказался брать свою долю. Коммерсант этому только обрадовался. Дядя Василий опасался его и предупредил: «Если со мной что-нибудь случится, то мой брат в Москве отправит в милицию письмо, где изложена вся история убийства и сокровищ». Тот, казалось, не поверил, но оставил мысли избавиться от сообщника. Разумеется, никто не знает, посещали они его или нет…