— Ты уже с одними договорился, когда пулемет увидел, — зло напомнил я другу. — А нам еще ехать через их владения не куда-нибудь, а в Туапсе, к записным врагам, в самое бандитское логово. С двигателями и ручным пулеметом! Сам бы пропустил таких орликов, подумай?

Сомов насупился, сказать нечего.

— Можно морем, — уже тихо предложил он. — Баркас найти, и вперед.

— Вы что, смогете? — Дед чуть нагнулся, заглядывая мне в глаза.

— Мы на чем угодно смогем, Григорий Петрович, хоть на танке, — устало ответил я. — Время дорого, вот в чем дело, таймер тикает. Пока подходящее судно подберем, да чтобы тихо. Пока перегрузим… А потом в Дагомысе их чем-то вынимать надо, издали по рации не предупредишь. Не успеем, провалим миссию.

— Костя, а как бы вы вырвались, если бы не двигатели?

Я не успел ответить, Сомов опередил:

— Я тебя умоляю… Добыли бы два мотоцикла и прошли бы через горки, как штык через масло, по любым тропкам.

Григорий Петрович сделал хитрые глаза шкодливого воспитанника детского сада, который один знает, куда спрятал воспитательскую сумочку, поиграл в воздухе пальцами, собирая взгляд на себя.

Мы притихли. Интриган старый…

— Есть один вариант! — гордо объявил дед, выпрямляясь и важно откидываясь на сиденье. И замолчал, подлец такой!

Наслаждается собственным величием гения.

— Кастет, что ты там говорил о допросе с пристрастием? — спокойно осведомился Сомов.

— Придется, — неохотно кивнул я, — аптечку передай!

— Вы что надумали, сынки? — насторожился подобравшийся Чуприн.

— Ничего личного, интересы Отчизны! — Гоблин ответил пафосно, как и положено по сценарию. А глаза такие проникновенные…

— Шутите?

— Григорий Петрович, вали инфу! — рявкнул я. — А не то шутки кончатся!

Дед быстро сбросил понты.

— Тихо, вы чего раздухарились?! Значится, есть такое предложение, — затараторил он. — Вполне приемлемый маршрут. Ехаем по грунтовочке мимо Горячего Ключа, тут неподалеку сворот будет, ага, не доезжая города. Потом добираемся до Октябрьского, это крошечный поселочек в предгорьях, так себе, две улочки, три дома. Дальше дорога идет на Транспортный. А там и Кутаис совсем рядом…

— Стоп, стоп! — прервал я докладчика. — Мишка, ты помнишь?

Тот внимательно посмотрел на меня, словно что-то вытягивая из мозгов, вспомнил и кивнул. В голове заново выстроилась предупреждающая фраза старшего лейтенанта Бориса, инструктировавшего нас перед броском по садам Туапсе: «И не ведитесь, если вам предложат идти по участку Хадыженск — Кутаис — Октябрьский — Горячий Ключ, там дорога пластами расползлась, не проедете даже на „егере“!»

Я коротко пересказал Чуприну тот разговор.

— Какие пласты? — возмутился проводник. — Вы что, думаете, что дорога по Гималаям идет? Там же предгорья, большей частью, считай, та же равнина. Дорога как дорога, не хуже многих. А тут такой танк! Да на этой «воровайке» где хочешь проехать можно, болот нет. Да и население там осталось, точно знаю, рассказывали.

— Где живут?

— В Кутаисе, Михаил! Че ты лыбишься? Вон какие парняги здоровые! И лебедка есть. Вытащим-толкнем! — И он самоуверенно согнул руку, показывая бицепс.

Не ведись… Как тут не вестись, когда все плановые пути отхода обрезаны?

— Что за люди и откуда сведения? — уточнил я.

— Вот с людьми может быть проблема.

Гоблин громко кхекнул, отворачиваясь, пробормотал себе под нос что-то скептическое.

Вот тебе и довесок к приемлемому маршруту! Проблемные люди! Сразу так бы и сказал, а то — лебедка, парняги, мышцу давай показывать…

— Много?

— Да откуда многим взяться? Пара кланов сидит. Там и раньше жителей было раз-два и обчелся, все в запустении. Это же дорогу местные как использовали? Как контрабандную. Везешь ты, Константин, к примеру, груз какой, для постороннего глаза неудобный, — вот тебе самый путь и есть. Контрафакт, паленку всякую без хороших накладных и фактур. Все основные посты ГАИ мимо, только свои менты дежурят, и то лишь в сезон — ни проверок, ни досмотров.

— Ясно, воровская тропа, — рубанул Сомов.

— Ты это, шибко не утрируй! — одернул его дед. — И нормальные люди ездили, жители, туристы дикие, обслуга магистралей. Просто возможность есть, вот водилы и использовали.

— Наркота, — предположил я. — А в Горячем перевалка.

— Уж не в Саратовской! — гордо сказал Чуприн.

Самые места для плантаций, которые хрен накроешь…

Проблемность тамошних людей постепенно прорисовывалась. Я даже могу предположить источники получения информации: потребляющие и поставщики держат контакты, катаются как раз мимо Саратовской.

— Самый верный маршрут! — повторил дед.

Ладно, допустим, до того таинственного Кутаиса дорога точно есть, раз до сих пор ездят. А дальше? Те самые пласты? Стоп еще раз! Не связаны ли эти проблемные люди с бандгруппировкой из Хадыжей? «Да зачем вам такой геморрой?! Из города свернете, там и дорога получше». Так мне гангстерша сказала, разбиралась она, где какие дорожки проходят от Хадыженска!

А дед продолжал дожимать.

— Я, конечно, очень извиняюсь, молодые, — театрально начал он, — однако смею напомнить, что вы только что собирались с боями прорываться сперва через вояк, а потом и через бандитские заслоны в Туапсе! Еще был вариант прорыва на ворованном баркасе с пограничным сторожевиком за кормой. Так, Михаил? Ну и что вам после этого тихие местные? Справимся!

Бодрячок на загляденье.

«Тихие местные»… Да с таким названием можно блокбастер снимать! Ужастик уровня «Сайлент-Хилла». Знаем мы, какими могут быть эти тихие местные…

— Ну что, Гоб?

— Развинтим как-нибудь, — подмигнул мне напарник.

— Тогда поехали.

Было так: если уж вы собрались отдохнуть на Черное море, наслаждаться живописными видами, купаться на диком несуетном пляже, проводить время, расслабляясь в тихом уединенном месте, и в то же время не хотели отказываться от всех удобств, которые предоставляет путешественнику личный автомобиль, то этого места вам было не миновать. Трасса «Дон», Горячий Ключ — ворота в Причерноморье.

Дорога из столичного мегаполиса. Смешанные северные леса постепенно исчезали, их сменяли огромные зеленые равнины, на которых среди полей отдельными полосами и фигурными перелесками стояли деревья, прикрывавшие фермы и небольшие деревеньки. Равнина — до горизонта, что слева, что справа, — вольная воля, шалый простор! Местами зеленый ковер дикого поля и прямоугольники пашни прорезали сельские грунтовые дороги, и тогда становилась видна жирная черная земля. Проходили часы пути, одна композиция сменяла другую, кроссовер наматывал на колеса все новые и новые десятки километров, а общая картина за окном не менялась.