— Меня зовут Джина. — Девушка кокетливо улыбнулась.

На вид ей было немногим за двадцать, а может, и того меньше. Ее густые темные волосы были стильно подстрижены, под халатиком угадывалось роскошное, дорогое белье.

— Ну и как, нравится? — с вызовом спросила она.

— Нравится, но ты не медсестра, — заметил Тайсон.

— Я? — Она усмехнулась. — Я — твой сюрприз! Ты что, не рад?

— Очень рад! — Он с благодарностью подумал о Рассказове. Надо же — так заботиться о своих работниках! Тайсон улыбнулся. — И надолго ты здесь?

— Это как тебе захочется! Видно, самому Богу угодно, чтобы я была рядом и сделала так, чтобы ты ни в чем не нуждался! Не бойся, я даже практику медсестер закончила в этой больнице и отлично делаю уколы, как, впрочем, и многое другое, не так ли?! — Она кокетливо улыбнулась.

— Послушай, ты не могла бы взглянуть на соседа: он все время храпел, а сейчас ни звука, — прошептал ей на ухо Тайсон. — Может, он подглядывает за нами?

— Нет, он уже свое отподглядывал: откинулся! — спокойно ответила она.

— В каком смысле?

— В смысле умер!

— Когда? — воскликнул Тайсон.

— А, с час назад.

Она сказала об этом с таким безразличием, что Тайсон подозрительно спросил:

— А почему его аппарат не работает?

— А зачем ему работать, если он умер? Да оставь ты его в покое! — Девушка махнула рукой. — Умер и умер! Приходил врач и даже поблагодарил меня: говорит, он так здесь всем надоел, что надо было мне появиться раньше.

— Не ты ли помогла ему отправиться на тот свет? — неожиданно осенило Тайсона.

— Как ты можешь? — Джина надула свои пухлые губки. — Когда я пришла к тебе, ты спал, а он, бедняга, так хрипел, что я решила ему помочь и повернула на бок! Он и перестал хрипеть! Даже вроде поблагодарил меня. А вскоре, смотрю, перестал дышать, я скорее давай медсестру, врача вызывать, но было поздно… — Девушка пожала плечами.

Да эта девчонка либо представляется дурочкой, либо и впрямь понятия не имеет, что только что собственными руками отправила на тот свет человека. Ему и в голову не приходило, что он ошибся, связав ее появление с Рассказовым.

На самом деле Джина была любовницей Хикст и была от него без ума с того самого момента, как тот лишил ее девственности. Воспитывалась она в монастыре, к дверям которого подбросила ее беспутная мать. Говорят, яблоко от яблони недалеко падает. Именно так и получилось с Джиной. С годами на ее аппетитно-сексапильную фигурку, которую не могли скрыть даже монашеские грубые одежды, стали заглядываться мужчины, и их красноречивые взгляды странно волновали ее плоть.

Возможно, она рассталась бы с девственностью намного раньше, еще в монастыре, но ее опекала сама мать-настоятельница — берегла девочку для себя, умело скрывая свою ориентацию и нагло прикрываясь именем Бога. Единственное, что она иногда себе позволяла, так это нежные взгляды и нечаянные ласки.

Впрочем, неискушенная Джина в один прекрасный момент испугалась настойчивых и бесстыдных рук настоятельницы и убежала в лес. Спустя несколько часов стало ясно, что она заблудилась, однако ей уже было все равно — сильно хотелось есть, а еще сильнее спать. Наконец она наткнулась на какой-то заброшенный охотничий домик. На двери висел замок, и она обошла домик кругом, пытаясь найти незапертое окно.

Внутри было уютно, а главное, не было этой противной приставучей настоятельницы. Девушка скинула монастырскую обувку, плюхнулась на огромную кровать и дала волю слезам, совершенно не думая о последствиях своего поступка.

А этот охотничий домик уже давно облюбовал для себя Хикс. Он подремонтировал его, завез мебель, продукты, чтобы не нуждаться ни в чем хотя бы пару недель, и всякий раз здесь скрывался при необходимости. В тот вечер, после очередного инцидента с полицией, он, лихо избежав задержания, отправился в свое убежище. Увидев там симпатичную незнакомку, он настолько поразился ее ангельской красоте, что несколько минут не мог вымолвить и слова. Молчала и Джина, впрочем, не от страха, а из любопытства: почему этот незнакомец так странно смотрит на нее и молчит? Тем не менее его взгляд приятно волновал девушку.

Наконец Хикс пришел в себя и первыми его словами были:

— Мне не снится? Вы действительно существуете? Такая красивая!

— А вы думали, я призрак? — Джина вдруг улыбнулась и неожиданно заявила: — Есть хочу!

— Отлично! У меня много чего припасено! Поедим, а заодно и отпразднуем наше удивительное знакомство! — Он стал суетливо накрывать на стол.

Глядя на такое обилие еды, Джина едва не потеряла сознание.

— Прошу вас… — Хикс вопросительно взглянул на девущку.

— Меня зовут Джина, — не отрывая глаз от яств, ответила она.

— Красивое имя! А меня зовут Глен. Ну что же ты смотришь, налетай!

— Он плеснул в стаканы коньяку. — За мою самую очаровательную гостью!

— Я никогда не пила! — попыталась отказаться девушка.

— Но когда-то надо начинать. Почему бы не сегодня? — В голосе его звучала нежность, а Джина была так голодна и настолько устала, что у нее не достало сил сопротивляться. Будь что будет! Все лучше, чем давать себя лапать этой старухе настоятельнице!

Довольно скоро Джина опьянела, спокойно отнеслась к страстным поцелуям своего нового знакомого и отнюдь не возражала, чтобы он раздел ее. Его сильные чувственные руки, уверенные движения покорили девушку. В какой-то миг, когда боль внезапно пронзила все ее тело, она попыталась было вырваться, но Глен крепко держал ее в своих объятиях.

Он почувствовал, что она еще девственна, и кровь ударила ему в голову куда сильнее, чем алкоголь. Он с таким усердием принялся за дело, что, казалось, готов был ласкать ее всю ночь напролет.

Однако сил у него хватило лишь на час с небольшим. Не тут-то было: девушка, вкусив запретный плод, оказалась весьма ненасытной. Какой уж тут отдых! Она не имела опыта, но была столь прилежной ученицей, что к утру следующего дня, когда, казалось, он уже полностью иссяк, сумела вновь возбудить его и не отпускала около часа. Плоть его распухла и любое прикосновение вызывало дикую боль. Глен сорвал на Джине злость, побив ее, но ее это ничуть не огорчило. За шестнадцать лет жизни в монастыре она научилась и составлять лечебные отвары из трав, и накладывать повязки, и делать уколы. Пару лет даже проходила практику сестры милосердия в больнице Святого Патрика и весьма преуспела в этом.

Джина тотчас сходила в лес, набрала нужных трав, приготовила особый настой, и буквально на глазах опухоль у Хикса спала, боли утихли и вновь пришло желание… Глен забрал ее с собой в Париж, и она стала жить у него дома.

Теперь Хикс мучился каким-то странным противоречивым чувством: в разлуке он скучал о Джине и жаждал ее ласк, но уже через пару часов после встречи готов был разорвать на части. Несколько раз он решительно пытался бросить Джину и сбегал едва ли не на край света, однако всякий раз она его разыскивала и все начиналось сначала. Несмотря ни на что, он не жалел для нее ни денег, ни нарядов, и она в благодарность за избавление от монастыря готова была на все ради своего Глена.