Как и во всем остальном, св. Феодосий превосходил Максима и в разведке, одной из задач которой являлось распространение ложных слухов. В результате узурпатор оказался в полном неведении относительно планов императора, и единственное, что мог противопоставить ему, – окружить город Эмоны в Паннонии. Но в это время уже сам св. Феодосий энергично выступил ему навстречу.

Все закончилось в 2 месяца. В 388 г. возле осажденного Максимом города, на виду неприятеля, армия св. Феодосия начала переправу, которой не смогли помешать отряды узурпатора, защищавшие противоположный берег. Брат Максима Марцеллин пытался с отборными западными когортами сбросить войска св. Феодосия в реку, но их атаки не увенчались успехом, и к темноте они сложили свои знамена под ноги императора. Не дожидаясь благодарностей от жителей Эмоны, св. Феодосий форсированным маршем вел свои легионы вперед, желая захватить врага врасплох. Тот в панике пересек Юлийские Альпы и скрылся за стенами Аквилеи, едва успев закрыть городские ворота перед разведчиками св. Феодосия.

Но ничто уже не могло спасти тирана. Разъяренные солдаты и жители города сорвали с него знаки царского достоинства и в жалком виде выдали св. Феодосию. Тот в очередной раз пытался проявить свое врожденное благородство и не хотел предать врага смерти, тем более что формально тот никогда не покушался на его власть. Но воспоминания о Грациане и прочих злодеяниях Максима всколыхнули его душу, и он передал узурпатора в руки солдат, которые немедленно отрубили тому голову. Вскоре был убит и 10‑летний сын Максима Виктор, получивший от отца титул августа – очевидно, узурпатор хотел основать свою собственную династию. Говорят, к гибели Виктора был причастен военачальник Арбогаст, которого так боялся тиран и с которым мы еще столкнемся ниже.

Блистательно завершив кампанию, св. Феодосий перезимовал в Милане, а 13 июня 389 г. совершил вместе со своим маленьким сыном св. Гонорием и Валетинианом Младшим триумфальное шествие в Рим[505]. Там св. Феодосий в очередной раз поразил римлян своим благородством. Он не только вернул жителям Запада, поддержавшим узурпатора, конфискованные земли, но и покрыл их убытки; кроме того, царь позаботился о средствах к существованию престарелой матери Максима и его дочерей[506].

Нисколько не тревожась за свой статус, св. Феодосий легко вступал в разговоры с рядовыми жителями Вечного города, посещал их жилища, интересовался бедами и нуждами. Но еще бо́льшие милости ждали обессиленную Галлию. Чиновники Максима вконец разорили страну, и их хищения как страшный призрак преследовал простой народ. Император не дал возможности почивать на похищенном у населения золоте и обложил чиновную братию высокими штрафами. Дошло даже до того, что св. Амвросий Медиоланский был вынужден заступиться за некоторых чиновников с просьбой смягчить для них наказание. В довершение всего св. Феодосий оказал Галлии денежную помощь из собственных средств[507].

Замечательно, что победа святого императора была ознаменована чудом, явленным Богом в Риме. В полночь в небе появилась чудесная, яркая звезда, возле которой вдруг, словно по волшебству, начали кружиться остальные звезды, образовав форму меча. Затем эта необычная фигура вошла в созвездие Большой Медведицы и погасла[508].

Пребывание императора в Риме ознаменовалось восстановлением правопорядка и справедливости. Как свидетельствуют современники, в то время в западной столице Империи существовали громадные дома, где централизованно пекли хлеб для города. Приставы этих домов, превратившись в настоящих разбойников, хитростью и уловками заманивали приезжих к себе, похищали и делали рабами, вынужденными вечно, до самой смерти, безвестно трудиться в подвалах мукомолен. Однажды жертвой бандитов едва не стал один из легионеров св. Феодосия, но тому удалось с мечом в руках пробиться к выходу и спастись. Узнав об этом, император немедленно бросился к вертепам разбойников и сурово наказал их. Разумеется, сами дома были срыты до основания. Помимо этого, св. Феодосий уничтожил один весьма циничный способ наказания падших женщин, сблудивших с посторонними мужчинами, когда их насильно отправляли в лупанарии, где заставляли совокупляться со всеми желающими. Причем это должно было происходить открыто на виду у скабрезной публики[509].

Вся Римская империя теперь находилась в руках св. Феодосия, и никто не смог бы его упрекнуть, если бы он объявил о своем единоличном правлении. Но и сейчас он совершил то, чего от него не ожидали. Святой Феодосий вернул престол Валентиниану II и его матери, которая под влиянием св. Амвросия Медиоланского уже стала тяготеть к Никейскому Символу Веры. Однако ни св. Феодосий, ни Юстина, ни Валентиниан не предполагали, что развязка уже близка. Надорванная предыдущими неудачами, царица почти совершенно удалилась от дел, и теперь юный Валентиниан II, которому еще не исполнилось и 20 лет, пытался входить в практический курс науки управления государством. Римляне восхищались его целомудрием и воздержанностью от мирских наслаждений, способностью входить в существо вопроса, нежной привязанностью к сестрам, с которыми он вместе рассматривал судебные дела и неоднократно выносил мягкие приговоры взамен ранее определенных[510]. Без всяких сомнений, из мальчика мог вырасти блестящий правитель Римской империи и примерный христианин.

Его беда, однако, заключалась в том, что рядом не нашлось хороших советников и друга, способного твердой рукой поддержать в трудную минуту. Франкский вождь Арбогаст, ранее служивший Грациану, затем св. Феодосию, столь много сделавший для победы над Максимом, вдруг проникся более честолюбивыми замыслами, решив примерить на себя царскую корону западных провинций. Оставшись при дворе Валентиниана II Младшего, он действовал очень умело – щедрыми дарами расположил к себе войска, находившиеся в Риме, а на руководящие придворные должности расставил своих земляков франков. Арбогаст позволял себе очень грубый тон по отношению к императору, не исполнял его распоряжений и, напротив, издавал от его имени свои собственные приказы, о которых даже не всегда ставил в известность царя[511].

Юноша-царь далеко не сразу смог понять, что происходит у него за спиной, и почему его ближайший товарищ и советник, как тот сам себя называл, действует совершенно самостоятельно и в собственном интересе. В какой-то момент времени Валентиниан II вдруг обнаружил, что все его окружение состоит исключительно из сторонников Арбогаста, который, по существу, лишил царя всякой информации о состоянии дел в Империи и фактически отстранил от управления государством. Царь стал почти пленником, но, не желая унижать своего царского титула, решил дать открытый бой своему противнику.