Эванджелина разложила листки рядом друг с другом, и перед ней оказалось все письмо Габриэллы, написанное изящным почерком. Пробежав его глазами, она поняла, что не ошиблась. Фрагменты совпадали. Читая строчки, Эванджелина почти услышала спокойный уверенный голос Габриэллы:

«Когда ты прочтешь это письмо, ты будешь двадцатипятилетней девушкой, и, если все пройдет так, как запланировали мы с твоим отцом, ты будешь вести безопасную и созерцательную жизнь под присмотром сестер от Непрестанной Адорации в монастыре Сент-Роуз. Это письмо я пишу в 1988 году. Тебе сейчас двенадцать лет. Конечно, ты спросишь, как произошло, что ты получила письмо через столько лет после того, как оно написано. Возможно, я погибну прежде, чем ты его прочитаешь. Может быть, умрет и твой отец. Будущее никому неведомо. Нами владеет прошлое и настоящее. Именно на это я прошу тебя обратить внимание.

Ты можешь поинтересоваться, почему в последние годы меня не было в твоей жизни. Возможно, ты сердишься на меня за то, что я не навещала тебя в Сент-Роузе. Время, которое мы вместе провели в Нью-Йорке до твоего отъезда в монастырь, было для меня очень суматошным. Когда мы жили в Париже, ты была еще малышкой. Может, ты и помнишь меня в те годы, но я в этом очень сомневаюсь. Мы ходили гулять с тобой и твоей матерью в Люксембургский сад. Это были счастливые дни, о которых я до сих пор с нежностью вспоминаю. Ты была еще совсем крошкой, когда твою маму убили. Это преступление, что ее отняли у тебя в таком возрасте. Я часто спрашиваю себя, знаешь ли ты, как она любила жизнь, как она любила тебя. Я уверена, что твой отец, который обожал Анджелу, много о ней рассказывал.

Думаю, он рассказал о том, как сразу же после случившегося настоял на немедленном отъезде из Парижа, полагая, что в Америке ты будешь в большей безопасности. Поэтому вы уехали, чтобы никогда не вернуться. Я не виню его в том, что увез тебя так далеко, — он имел право защитить тебя.

Может быть, это трудно понять, но, хотя я очень сильно хочу тебя увидеть, у меня нет возможности связаться с тобой лично. Мое присутствие подвергло бы опасности тебя, твоего отца и, если ты послушалась его воли, добрых сестер в монастыре Сент-Роуз. После того что случилось с твоей матерью, я не могла взять на себя такой риск. Я могу лишь надеяться, что в двадцать пять лет ты будешь достаточно взрослой, чтобы понять, как о тебе заботились, и узнать правду о твоем наследии и твоей судьбе, которые в нашей семье являются двумя ветвями одного дерева.

Я не представляю, сколько и что именно тебе известно о работе твоих родителей. Насколько я знаю твоего отца, он не сказал тебе ни слова об ангелологии и пытался уберечь даже от основ нашей дисциплины. Лука — хороший человек, и его мотивы понятны, но я воспитала бы тебя совсем по-другому. Наверное, ты ничего не слышала о том, что твоя семья участвовала в одном из величайших тайных сражений Небес и земли, но все же талантливые дети все замечают. Мне кажется, что ты — такой особенный ребенок. Может, ты сумела разгадать тайну твоего отца? Или узнала, что место в Сент-Роузе было тебе приготовлено еще до твоего первого причастия, когда сестра Перпетуя, следуя требованиям ангелологических организаций, согласилась спасти тебя? Или тебе известно, что ты, дочь и внучка ангелологов, наша надежда на будущее. Если же ты ни о чем подобном не догадываешься, это письмо станет для тебя настоящим откровением. Пожалуйста, прочти мои слова до конца, дорогая Эванджелина, независимо от того, что ты сейчас чувствуешь.

Твоя мать начала работу в ангелологии в качестве химика. Она была блестящим математиком и еще более блестящим ученым. У нее был превосходный ум, способный одновременно генерировать как научные, так и фантастические идеи. В своей первой книге она высказала идею о том, что, по теории Дарвина, исчезновение нефилимов неизбежно из-за их межрасового скрещивания с людьми, в результате чего ангельские качества сходят на нет, превращаясь в рецессивные признаки. Хотя я не совсем понимала ее подход — мои интересы лежали в социально-мифологической сфере, — я смотрела на это с точки зрения материальной энтропии и древней истины о том, что дух всегда будет преобладать над плотью. Вторая книга Анджелы о скрещивании нефилимов с людьми, где говорилось о генетических исследованиях, обоснованных Уотсоном и Криком, поразила наш совет. Анджела быстро сделала карьеру. В двадцать пять лет она стала профессором — неслыханная честь в нашей организации, — ей предоставили лучшую лабораторию, оборудованную по последнему слову техники, и неограниченное финансирование исследовательских проектов.

С известностью пришла опасность. На Анджелу вскоре начали охотиться. Ее жизни постоянно угрожали. Уровень безопасности ее лаборатории был очень высоким — я сама в этом убедилась. И все же ее похитили именно оттуда.

Предполагаю, что отец не открыл тебе деталей похищения. Об этом больно говорить, и я сама никому об этом не рассказывала. Они не убили твою мать сразу. Агенты нефилимов увезли ее и несколько недель держали в тайном убежище в Швейцарии. Это их обычный способ — похищение важных ангелологических фигур ради обмена на что-нибудь не менее важное. Нашей политикой всегда был отказ от переговоров, но когда забрали Анджелу, я была в ужасе. Политика политикой, но я променяла бы весь мир на то, чтобы она вернулась живой и невредимой.

На этот раз твой отец со мной согласился. У него оставались многие ее записи, и мы решили предложить их в обмен на жизнь Анджелы. Хотя я мало что понимала в ее работах в области генетики, мне было хорошо известно, что нефилимы болеют, их становится все меньше и они хотят вылечиться. Я связалась с похитителями Анджелы и сказала, что имеются записи, содержащие секретную информацию, которая может спасти их расу. К моему восторгу, они согласились на обмен.

Наверное, я была слишком наивной, полагая, что они будут честными до конца. Когда я приехала в Швейцарию и отдала им записи Анджелы, мне передали деревянный гроб с телом моей дочери. Она была мертва уже много дней. Ее кожа была покрыта страшными кровоподтеками, волосы слиплись от крови. Я поцеловала ее в холодный лоб и поняла, что потеряла все. Боюсь, ее последние дни прошли под пытками. То, что происходило с ней в последние часы ее жизни, никогда не изгладится у меня из памяти.

Прости, что поведала эту ужасную историю. Я хотела молчать, скрыть от тебя страшные подробности. Но ты уже взрослая женщина, и приходит время, когда нужно увидеть истинную реальность. Надо понимать даже самые темные стороны человеческого существования. Надо бороться с силами зла, с его постоянством в мире, с его бессмертной властью над человечеством и с людской готовностью поддерживать его. Безусловно, мало радости сознавать, что ты не один в своем отчаянии. Для меня смерть Анжелы — самая темная из всех темных областей. Я слышу ее голос и голос ее убийцы в ночных кошмарах.

Твой отец не мог жить в Европе после случившегося. Он быстро улетел в Америку и в конце концов порвал связи со всеми родственниками и друзьями, включая меня, чтобы воспитать тебя в одиночестве и мире. Он обеспечил тебе нормальное детство — роскошь, доступная немногим, выросшим в семьях ангелологов. Но для его побега была другая причина.

Нефилимов не удовлетворила ценнейшая информация, которую я так глупо отдала в их руки. Вскоре после этого они обыскали мою квартиру в Париже и забрали важные для меня и наших целей предметы. Среди них был журнал с записями твоей матери. Дело в том, что я увезла в Швейцарию не все. Была одна папка, которую я оставила себе, полагая, что среди моих вещей она будет в сохранности. Это были любопытные материалы, которые твоя мать подбирала для своей третьей книги. Она только начала ее писать, поэтому собрание было неполным, но, прочитав бумаги, я поняла, какая это блестящая, опасная и очень ценная работа. Честно говоря, я думаю, что именно из-за этих теорий нефилимы забрали Анджелу.