– ХА! – воскликнул Коммод. – Боя бедя дикогда и де покидала! И я больше тебя!

Ненавижу, когда замечания злодеев, страдающих манией величия, оказываются справедливыми.

Он понесся ко мне. Поднырнув под руку императора, я пнул его в спину, и он отлетел к отбойнику, который шел вдоль стены туннеля. Соприкоснувшись с металлом, его лоб нежно, словно треугольник, дзинькнул: ДИНЬ!

Этот звук меня очень порадовал, правда ярость, охватившая меня при виде уничтоженного укулеле, уходила, а вместе с ней и божественная сила. Я чувствовал, как яд зомби течет по моим капиллярам все дальше и дальше, прожигая себе путь в каждую часть моего тела. Рана на животе, похоже, открылась, и мои внутренности грозили разлететься вокруг, как если бы я был потрепанным олимпийским медвежонком Винни-Пухом.

А еще я вдруг заметил множество больших ящиков без опознавательных знаков – они стояли вдоль одной из стен туннеля, занимая весь приподнятый над шоссе тротуар. Обочина вдоль противоположной стены была перерыта, и вдоль нее стояли оранжевые сигнальные бочки… Само по себе это не было странно, но мне пришло на ум, что в них как раз уместились бы сосуды, которые таскали рабочие Фрэнка, когда мы связались с ним через голографический снимок.

Вдобавок ко всему на асфальте примерно через каждые пять футов виднелись тонкие поперечные желобки. Опять же, само по себе это не было странно: возможно, дорожное управление затеяло тут ремонт. Только вот в каждом желобке поблескивала какая-то жидкость… Масло?

Все вместе это наводило меня на крайне неприятные мысли, а Фрэнк все отступал вглубь туннеля, вынуждая Калигулу следовать за ним.

По всей видимости, командующего войсками Калигулы Грегорикса это тоже насторожило. Германец, стоящий у входа в туннель, крикнул:

– Мой император! Вы уходите слишком далеко…

– Заткнись, ГРЭГ! – заорал Калигула. – Не учи меня сражаться, иначе я отрежу тебе язык!

Коммод по-прежнему пытался подняться.

Калигула ударил Фрэнка в грудь, но претор исчез. Вместо него появилась маленькая птичка – судя по раздвоенному хвосту, черный стриж, – которая полетела прямо императору в лицо.

Фрэнк разбирался в птицах. Пусть стрижи не такие уж большие и эффектные и вроде бы не представляют угрозы, как соколы или орлы, но они невероятно быстрые и маневренные.

Стриж клюнул Калигулу в левый глаз, император закричал и принялся колотить по воздуху, но птицы уже и след простыл.

Фрэнк превратился обратно в человека рядом со мной. Глаза у него запали и потускнели. Раненая рука висела плетью.

– Если и правда хочешь помочь, – тихо проговорил он, – обездвижь Коммода. Не уверен, что смогу сдержать их обоих.

– Что…

Но он уже снова превратился в стрижа и метнулся к Калигуле, который, ругаясь и размахивая мечом, старался попасть по крохотной птичке.

Коммод снова бросился на меня. На этот раз он был умнее и не стал предупреждать меня ревом. Когда я наконец заметил, что он приближается – с кровью, пузырящейся у ноздрей, и глубоким отпечатком отбойника на лбу, – было уже слишком поздно. Его кулак попал мне прямо в рану, ровно в то место, куда получить удар я желал меньше всего. Я обмяк, словно лишившись костей, и со стонами рухнул на землю.

Толпа солдат снаружи снова взорвалась восторженными возгласами. Коммод опять повернулся к ним, чтобы вдоволь насладиться льстивыми выкриками. Стыдно признаться, но вместо того, чтобы радоваться лишним секундам жизни, я злился, что он не убил меня сразу же.

Каждая клетка моего жалкого человеческого тела вопила «Покончи с этим!». Смерть едва ли принесла бы мне больше страданий, чем я испытывал в тот момент. А умерев, я, возможно, вернулся бы в виде зомби и сумел бы откусить Коммоду нос.

Теперь я был уверен, что Диана не придет на помощь. Возможно, как опасалась Элла, я испортил ритуал. Возможно, моя сестра пропустила звонок. А возможно, Юпитер запретил ей помогать мне, пригрозив, что в противном случае ей придется разделить со мной наказание.

Как бы то ни было, Фрэнк, тоже, по-видимому, понял, что наше положение безнадежно. Мы давно прошли фазу «тянем время». Наступила фаза «бессмысленной и наверняка мучительной гибели».

Я теперь мало что видел и словно смотрел на мир через размытую сужающуюся трубку красного цвета. Но мне удалось сосредоточиться на икрах Коммода, который разхаживал передо мной, благодаря своих поклонников.

На внутренней стороне его икры были закреплены ножны с кинжалом.

В прошлом он всегда носил при себе такое оружие. Если ты император, паранойя никогда тебя не покидает. Тебя ведь может убить экономка, официант, прачка, лучший друг. И в конце концов, несмотря на все предосторожности, твой божественный бывший, принявший облик тренера по борьбе, утопит тебя в ванне. Сюрприз!

«Обездвижь Коммода», – сказал мне Фрэнк.

У меня не осталось сил, но я обязан был исполнить последнюю волю Фрэнка.

Мое тело отчаянно сопротивлялось, когда я протянул руку и выхватил кинжал. Он легко выскользнул из ножен – его хорошо смазывали, чтобы можно было сразу достать при необходимости. Коммод ничего не заметил. Я ударил его по задней стороне левого, а затем и правого колена так быстро, что он не сразу почувствовал боль. Но потом он закричал и упал ничком, изрыгая латинские ругательства, каких я не слышал со времен правления Веспасиана.

Успешно обездвижен. Я безвольно выронил кинжал. Оставалось ждать, что же убьет меня. Императоры? Яд зомби? Тревожное ожидание?

Я вытянул шею, чтобы посмотреть, как дела у моего друга, черного стрижа. Выяснилось, что не слишком хорошо. Плоскостью клинка Калигула отшвырнул Фрэнка в стену. Птица бессильно упала, и Фрэнк превратился в человека – как раз вовремя, чтобы его лицо встретилось с асфальтом.

Калигула улыбнулся мне. Его раненый глаз был закрыт, но в голосе звучала гнусная радость:

– Ты смотришь, Аполлон? Помнишь, что будет дальше? – Он занес меч над спиной Фрэнка.

– НЕТ! – завопил я.

Я не мог смотреть, как умирает еще один друг. Каким-то чудом я вскочил на ноги, но двигался слишком медленно. Калигула опустил меч… который раскололся пополам как ершик для трубки, ударившись о плащ Фрэнка. Спасибо вам, боги военной моды! Преторский плащ Фрэнка отражал удары оружия – правда, мог ли он превращаться в накидку, так и осталось загадкой.

Калигула зарычал от досады и выхватил кинжал, но у Фрэнка уже было достаточно сил, чтобы стоять. Он швырнул Калигулу к стене и схватил императора здоровой рукой за горло.

– Пора! – заревел он.

Пора. Постойте… это же команда мне. Я должен был бежать. Но я не мог. Застыв от ужаса, я смотрел, как Калигула вонзил кинжал в живот Фрэнку.

– Да, – прохрипел Калигула. – Тебе пора.

Фрэнк сдавил горло императора сильнее, отчего лицо Калигулы вздулось и побагровело. Раненой рукой – что наверняка было очень мучительно – Фрэнк достал из мешочка деревяшку.