Успех операции был обеспечен умелыми действиями экипажа семидесятичетырехпушечного линейного корабля “Анапа” под командованием капитана 2-го ранга Стулле и, в особенности, — смелостью и искусством Александра Ивановича Траверсе, командира канонерской лодки № 75. Ему сдался турецкий корвет “Шагин-Гирей”, над ним подняли Андреевский флаг.

В рапорте Стулле говорилось, что Александр-старший Траверсе был послан “на корвет для поднятия российского флага на вооруженном катере”, что он “показал свою расторопность и присутствие духа, поднял флаг и, отобравши все оружие, привез ко мне на корабль турецкого капитана с офицерами, с 92 человеками команды и одного гауша-адъютанта, посланного от капитан-паши с депешами”[199].

Стулле особенно выделял выдающуюся роль молодого Траверсе в этой операции.

Имя корвета менять не стали: это имя крымского хана, после отречения которого от власти в 1783 г. Крым отошел России. Александр Иванович был назначен капитаном “Шагин-Тирея” и командовал им до 1814 г. Стать капитаном в двадцать лет — большая честь для молодого офицера. В доме на Английской набережной радостно отпраздновали это событие.

Газеты во всех подробностях описывали победу русских кораблей на Черном море.

В архивах Военно-Морского флота сохранились сведения о состоянии Балтийского флота к началу войны 1812 г.[200]

Из сорока одного линейного корабля, состоявшего в штате, к обороне залива были пригодны только девять; еще восемь строились и четыре использовались в качестве понтонов. В Архангельске в исправности находились одиннадцать кораблей и четыре служили понтонами. Десять кораблей по-прежнему находились в Портсмуте в плену у англичан, а корабли, оставшиеся в Средиземном море, были переданы Франции, которая так и не выплатила обещанной компенсации.

Оборона Санкт-Петербурга зависит от состояния сил на Балтике. Заняв пост министра, Траверсе немедленно приступил к активизации работ на верфях. Уже в 1811 г. заканчивалась постройка четырех семидесятичетырехпушечных линейных кораблей. В мае в новом Адмиралтействе сошли со стапелей “Чесма”, “Мироносец”, “Норд-Адлер” и “Принц Густав”, в июле в Кронштадте закончилась оснастка фрегата “Феникс” и шхуны “Стрела”. Но этого мало, и на верфях закладываются еще три семидесятичетырехпушечных корабля, “Юпитер”, “Три Святителя” и “Нептун”, а также два сорокачетырехпушечных фрегата, “Архипелаг” и “Ав-троил”, которые будут спущены на воду семь с половиной месяцев спустя. На Охте строится тридцатидвухпушечный фрегат “Поллуке” и несколько малых судов, удобных для плавания по заливу. С началом войны эти работы замедлились. Многие суда, заложенные на санкт-петербургской и архангельской верфях, будут достроены лишь через три или четыре года. Так, работы на семидесятичетырехпушечном “Петре”, начавшиеся в декабре 1811 г., закончились только в августе 1814 г.

Возглавив морское министерство, Траверсе помимо улучшения материальной части флота деятельно занялся вопросами обучения офицерского состава и реорганизацией всего офицерского корпуса.

Государь одобрил создание специального комитета под председательством Траверсе, в который вошли адмирал Макаров, вице-адмирал Карцев, генерал-интендант Геринг, генерал Пущин, генерал-майор Чирков и интендант Папков.

Комитет предложил разделить личный состав флота, а также служащих обеих коллегий Адмиралтейства на экипажи, бригады, батальоны и роты; это предложение было утверждено государем. Такая реорганизация личного состава, вошедшая в силу в 1810 г., связана с климатическими условиями России. Корабли вынуждены зимовать в портах, где они разоружаются и с них снимается большая часть такелажа — дважды в год, весной и осенью, приходится заниматься этой трудоемкой работой. Экипажи кораблей на время зимовки помещаются в казармы, численность “экипажа” как структурного подразделения от тысячи до полутора тысяч человек.

По новой системе Балтийский флот имел пятьдесят два корабельных экипажа и восемь гребных, Черноморский флот — соответственно тридцать один и четыре, Каспийская флотилия — три. В морской артиллерии было шесть бригад: четыре на Балтике и две на Черном море, в каждой бригаде по пять рот. На Каспии — одна рота.

Экипажи Балтийского флота размещались в Кронштадте, Фридрихсгаме, Роченсальме, Свеаборге и Ревеле, Черноморского—в Николаеве и Севастополе.

Формируя учебные эскадры или эскадры для походов в Средиземное море или Тихий океан, на суда назначали моряков из различных экипажей[201].

Когда Траверсе начал управлять министерством, на флоте служили всего двадцать восемь тысяч человек, включая офицеров, унтер-офицеров и матросов. На службе в морской артиллерии состояли четыре тысячи человек.

* * *

При Траверсе возродился гвардейский экипаж, существовавший при Петре I и ликвидированный после его смерти. В него вошли команды императорских яхт. Численность этого экипажа, образованного 16 февраля 1810 г., — четыреста человек, разделенных на четыре роты. Базировался он в Санкт-Петербурге.

Нововведения появились и в морской форме. Цвет мундиров остался прежним — зеленым, но были введены эполеты с бахромой, которые поначалу носили на одном плече, а с 1811 г., т.е. уже при Траверсе, — на двух. У адмиралов чины обозначались черными орлами. Шпага сохранялась только для парадного мундира, в повседневном обмундировании ее заменил кортик.

Желая поставить на более высокий уровень подготовку экипажей, Траверсе особенно подчеркивал роль маневров:

“Практика необходима моряку, без практики и учения никому не стать ни славным адмиралом, ни добрым капитаном. Слава и величие английского флота проистекают не иначе, как из его постоянных упражнений. Французский флот, за исключением отдельных гениев (которые, впрочем, также обязаны своими успехами частому участию в деле), выказал себя во всем блеске лишь с той поры, как стал постоянно производить на море эволюции целыми эскадрами. Развив до наивысшей ступени искусство маневра, французы смогли не только противостоять непобедимым дотоле британским морякам, но и превзошли их.