- Что? О чём ты?!

- Такими деньгами не шутят, Марк. Нельзя дать слово, а потом вернуть его обратно. Сделка состоится.

В трубке становится тихо, и я судорожно набираю номер. Вик не берёт. За окном гремит гром, скоро начнётся ливень.

- Где Вик?! – Ору я.

- Едет домой из аэропорта. – Отзывается один из моих людей.

- Быстро машину! – Я хватаю пиджак. – И возьми всех, срочно едем к нему! Испанцы послали к нему своих киллеров. – Быстрым шагом покидаю офис. – И позвони Фёдорычу, пусть едет, вдруг успеет быстрее!

- Я не убивал Вика. – Говорю я, глядя, как лезвие ножа пляшет возле моего лица. – В тот день представители испанцев поставили мне ультиматум. Они не хотели срыва сделки, а единственной помехой для них был Вик. Я виноват только в том, что не успел вас спасти.

- Тебе меня не обмануть. – Всхлипывает она.

Лезвие ножа дрожит сильнее.

- Поверь мне, Полина. – Произношу я, переплетая с каждым звуком её имени глубину своих к ней чувств.

- Ты убил! Уби-и-ил! – Стонет она, качая головой. – Убил, чтобы всё прибрать к рукам!

- Что всё? – Моя ладонь ложится на её руку, но Полина тут же отшвыривает её обратно. Я замираю. – Здесь всё принадлежит нашему сыну. Вся компания принадлежит нашему сыну, всё имущество.

- Это не твой сын! – Злится она.

- Это мой сын. – Тихо отвечаю я. – Я знаю, что он мой, Полина. Я сделал анализ ДНК, чтобы оформить ребёнка на себя. Боялся, что Александр Фёдорович, как единственный родственник погибшего, может отнять у меня Ярика, но тот сразу пришёл и отказался от любых прав на него. Он потребовал у меня деньги за то, что не будет претендовать на опеку над мальчиком.

- Это неправда! – Отрицательно мотает головой она.

- Правда, Полин. И я всегда знал, что это мой ребёнок. Я чувствовал. Ты не захотела, чтобы я был рядом, и я не лез, чтобы не провоцировать, ведь ты была в таком состоянии…

- Не захотела?! – Мне на лицо падают новые солёные капли. – Ты забыл, почему я не захотела?! Я пришла к тебе, чтобы сказать о беременности, но там была эта девушка в твоей квартире… - Она шмыгает носом.

- Девушка?..

- Блондинка!

Я вдруг всё понимаю, закрываю глаза и устало качаю головой.

- Поль, я был в командировке, это не я был в квартире в тот день. – Эти слова даются мне с трудом. – Это был… Вик.

И я получаю новый удар по щеке. Она плачет, колотит меня, задыхается. А я терплю.

- Неправда… неправда! Я ненавижу тебя! Я убью! – Скулит Полина.

- У меня не было никаких женщин после тебя. Ни одной. – Признаюсь я, когда она немного успокаивается. – Я любил тебя. Я думал, что потерял тебя. Я оплакивал тебя каждый день. Я скучал. Я и сейчас люблю.

Почему-то всю жизнь мне казалось, что это самые сложные слова, но произносить их оказалось необычайно легко.

- Твоя любовь хуже смерти! – Качает головой Полина и поднимает нож выше.

Её плечи содрогаются от подступающих рыданий.

- Я расправился со всеми, кто участвовал в этом. Я убил каждого. Собственными руками. – Мой взгляд скользит по её лицу. – Мои руки в крови, но не в твоей и Вика. Я отомстил за вас. Если не веришь, спроси у Александра Фёдоровича. Он всё знал, он был там, он помогал мне!

Её рука дёргается, и я закрываю глаза.

Нож опускается резко, но входит в моё тело мягко – так, что я ничего не чувствую. Раз, и всё. По самую рукоять.

Я больше не чувствую тяжесть её тела, Полина спрыгивает и отходит. Мне не хватает воздуха, я распахиваю глаза и вижу, что нож не во мне - она всадила его в диван. Мне никак не удаётся отдышаться, и я хрипло говорю:

- Я спустился. Я видел, как горела машина в темноте. Огонь сожрал всё, я думал, что потерял тебя.

Я несу какой-то бред. Всё говорю что-то, а она просто забирает ребёнка из люльки и бредёт к двери.

- Я люблю тебя, люблю нашего сына! Не уходи снова, не уходи!

Но Полина решительным шагом уже меряет двор.

Я иду следом и показываю охране жестом, чтобы не трогали её, чтобы дали уйти.

Единственный человек, которого я любил, покидает территорию усадьбы, даже не обернувшись. Она уходит, держа на руках моего сына. Уходит, забирая с собой моё сердце.

Полина

Я иду, ускоряя шаг. Ярослав открывает глаза и внимательно смотрит на меня. Мне нечего ему сказать, я и сама не знаю, что делаю, и куда иду. Я не была готова к такому развитию событий.

Где-то в вышине ухает птица. Ветер шумит в верхушках сосен, а я иду, выдыхая боль и вдыхая смолистый запах хвои.

Какого черта? Ну, зачем он всё это сказал? Почему я поверила?

У меня ни сумки, ни одежды.

Всё осталось там.

Я – никто, и меня не существует. Ни денег, ни работы, ни документов. Я уношу сына из дома Загорского и ухожу в никуда. Я бреду, точно в тумане по узкой дороге, бреду, чтобы узнать ответы на все вопросы, которые мучили меня все эти месяцы.

- Слава богу! – Выбегает мне навстречу из машины Александр Фёдорович. – Я чуть с ума не сошёл, пока тебя ждал!

Я останавливаюсь и внимательно смотрю на него.

- Ты плакала? Что случилось? Где Загорский?

Я перевожу взгляд на машину, спрятавшуюся среди деревьев на обочине, затем на его лицо.

- Что такое, Полина? – Он смотрит на меня.

Этому мужчине и дела нет до моего ребёнка. Он даже не взглянул на него ни разу.

- Это Ярослав, познакомься. – Говорю я.

- Привет. – Теряется дядя Саша, заглядывая в лицо мальчику.

- Наш с Марком сын. – Добавляю я, следя за его реакцией.

Александр Фёдорович внимательно смотрит на меня, затем снова на ребёнка, и снова на меня.

- Но вы и так догадывались, правда? – Усмехаюсь я. – Вы видели, что происходит между нами, поэтому не удивлены.

- Это всё неважно, Полина. – Мужчина бросает взгляд на часы. – Может, поедем? Нужно торопиться.

- Боишься, что он нас поймает? – Улыбаюсь я. – Что тогда с тобой будет, дядь Саш, а?

- Тогда нам обоим не поздоровится, - нервничает он.

- Это так. – Киваю я. – Но что он сделает с тобой? Ведь он же убийца, да? – Я вижу, как бегают его зрачки. – Или нет?

- Да. – Неуверенно кивает дядя Саша.

- Я полгода мучилась с молокоотсосом, Александр Фёдорович. Я делала всё, чтобы сохранить молоко для своего сына, а ты всё это время знал, что я могу быть рядом со своим ребёнком, не опасаясь за свою жизнь. Ты знал, но молчал. Почему?!