в подарок. У Джун пока всего один автограф. Но зато она удостоилась поцелуя!

— Поцелуя! — Вырвалось у меня. — Ух! Вот это да! А ты?

— А я — двух! — Сказала Фанни, засверкав глазами пуще прежнего. — При этом во время второго я сумела вырвать у него пучок волос. Он тут, рядом с сердцем.

Она указала на левый карман рубахи.

— Боже, Фанни. Ты просто безумная.

— Да, мне многие так говорят. Ну и что? Зато у меня его волосы есть. И галстук… Ава, помнишь этот галстук? — С этими словами Фанни расстегнула свою рубаху и продемонстрировала мне две конические чашечки бюстгальтера, похожие на снаряды, нацеленные прямо на меня, и розовый галстук, висящий на шее меж ними.

— Фанни, прикройся! Ну стыд же! Естественно, я его помню. Только почему он под рубашкой, а не на? Что ли тоже ближе к сердцу?

— И чтобы не спёрли, — ответила Фанни, неторопливо застёгиваясь. — А сидение от толчка увидеть хочешь? Он сидел на нём. Мы утащили.

— Боже! Нет, ты чокнутая, правда!

— Знаю-знаю. Зачем повторять? Я всё время слышу эту фразу. Особенно от нудных старых леди. Мне даже несколько раз говорили, что якобы есть такая психиатрическая лечебница, специальная, для элвисопоклонниц. Типа мне туда надо.

— А ты что?

— Ну что, я их лесом послала, естественно. Придумают всякое тоже!

— А как думаешь, эта больница действительно есть? Или это бабки старые придумали? — осторожно полюбопытствовала я.

— Говорят, что была, да закрылась, — ответила Фанни. — Я тут, у ворот, всяко-разное слышала. Якобы пытали там девчонок. А потом несколько пациенток сбежали — тут сказочке и конец. Хотя, если честно, я думаю, всё это выдумки. Кому и зачем музыкальных фанаток пытать придёт в голову? Разве что коммунистам. Но их у нас уж всех переловили, разве нет? Кроме того, здесь, у ворот, тусуются самые отъявленные поклонницы со всей страны. Я говорила со многими, но не встречала ни одной девчонки, которая бы сказала, что сама была в этой больнице.

— Ну да, — сказала я. — Пожалуй, что и выдумки… А скажи… Вообще, он дома? Он выходит?

— Дома, дома. А выходит или нет — по настроению… На Луну он собирается, ты слышала? Сейчас, небось, вещи пакует.

— Да слышала… А долго он там будет?

— Ходят слухи, дней десять. Ну, вместе с дорогой.

— Ох, блин, — я вздохнула. — Десять дней… Это жесть…

— Да не парься! — Фанни обняла меня за плечи. — Я не брошу в беде человека, который помог мне заполучить этот галстук! Пошли к нам в палатку, малышка! Эти десять дней ты проведёшь в самой лучшей компании!

* * *

Палатка изнутри была увешана фотографиями Понятно-Кого, а центральную стену её действительно украшал обещанный Фанни круг от унитаза. Впрочем, основное моё внимание привлёк не он, а лежащая под ним в палатке девушка, в которой я мгновенно узнала Джун — ту, из нашей палаты в психушке.

— О, привет! — сказала я.

— Привет! Я Джун.

— Ну, да, а я Ава. Ты помнишь меня?

Джун захлопала глазами удивлённо. Нет, не помнит.

— Мы с тобой в одной палате были. Ну?

— В какой палате?

— Ну ты что? В больнице для фанаток! Где ещё роботы утром нам делали эти свои «процедуры»! Ещё Джулия и Джуди с нами были. Кстати, знаешь, я про Джуди-то что выяснила?

Джун посмотрела на меня с ещё большим удивлением, чем до этого, а потом вопрошающе воззрилась на Фанни, беззвучно обращаясь к ней: кого это ты, дескать, привела к нам?

— Да шутит она так! — Сказала Фанни. — Я ей только что легенду про психушку рассказала. Вот она и сочиняет, что лежала там.

— А! — сказала Джун. — Крутая шутка. Я ведь прям почти поверила.

Я по её взгляду попыталась разгадать, не шутит ли на самом деле она. Взгляд был какой-то растерянный. Не такой оптимистичный, как больнице. Никаких смешинок в нём я не заметила. Получалось она, правда, что ль, забыла и меня, и тот дурдом?..

— Короче, Ава это моя давняя подруга, — заявила Фанни. — Она очень крута! Не боится лазить по стенам гостиниц и помогла мне мой галстук добыть.

— Ты мне льстишь.

— Вовсе нет. В общем, Ава поживёт немного с нами… Пока Элвис к нам не выйдет, да?

— Мне стыдно вас стеснять. Надеюсь, мне всё-таки не придётся торчать здесь все десять дней. Я немного побуду, потом, если окажется, что он действительно улетел на Луну, уеду в гостиницу, а потом…

— Ой, — сказала Фанни. — Да не парься! Пока его не будет, мы можем попытаться перелезть через забор и надыбать там себе всяких сокровищ! Или там в его бассейне искупаться! Это всяко веселее, чем в гостинице.

— Ага, — подала голос Джун. — Бегать по его лужайке, кататься спиной по траве, по которой он ходит и садиться верхом на каменных львов возле его дома — это тоже очень даже развлечение.

— Это не ты ли мне рассказывала, как слушала его храп через стенку, снаружи дома? — внезапно спросила я Джун.

— А, так это ещё в прошлом доме было… Так, постой! А откуда ты знаешь про это?

— Я медиум.

— Вот шутница, да? — сказала Фанни.

— Слушай, Фанни, — я решила сменить тему. — Спасибо за возможность тут пожить у вас. Вот возьми, компенсировать неудобство.

Я протянула ей несколько долларов. Фанни ломаться не стала:

— О, классно! Знакомьтесь пока что. А я как раз сгоняю за едой.

Она исчезла. Мы с Джун остались в палатке вдвоём.

— И всё-таки, откуда ты знаешь про то, что я слушала его храп? — беспокойно спросила Джун.

— Ты сама мне рассказала в психбольнице.

— Быть не может!

— А ещё тебя очень интересует цвет свитера, который Элвис носит в сцене у бассейна в «Тюремном роке».

— Так ты, что, правда медиум?!

— Джун, ну ты что? Готова поверить во всякую чушь, но не в то, что лежала со мною в одной палате?

Джун вздохнула.

— Я не помню психбольницу.

— Мы в мае там были. Шесть недель назад всего лишь где-то.

— Нет… Не знаю… Не помню, что делала в мае… Помню, в конце апреля мы много ругались с родителями из-за моего увлечения Элвисом… Потом мы поскандалили так сильно, что я убежала из дома, познакомилась с Фанни и стала жить здесь… Но это был уже июнь… А что же в мае?

— В мае психбольница.

— Можешь рассказать мне, как там было?

Я рассказала Джун про нашу палату, про воду со странным привкусом, про дурацкие упражнения, Бинга Кросби, робомедсестёр.

— Иногда мне снится, что какой-то страшный робот надевает мне на