Он почти случайно оказался в ситуации, когда смог разбогатеть буквально за один день. Его путь в торговый зал Koch начинался в скромном рабочем районе Уичито.

Отец О’Нила работал инженером на авиационном заводе Boeing, обеспечивая семье достойную жизнь среднего класса. Мать была домохозяйкой и заботилась о детях, что, по сути, можно было сравнить с нагрузкой руководителя:

О’Нил был младшим из девяти детей. Детскую спальню он делил еще с тремя братьями, каждый из них спал на своем месте двухъярусной кровати. У семьи было достаточно денег, чтобы как-то сводить концы с концами; типичным семейным отдыхом была поездка на выходные в Канзас-Сити, чтобы посмотреть бейсбольный матч Royals. С самого детства О’Нил хотел жить лучше, чем его родители. Он хотел стать врачом, потому что врачи много зарабатывали и жили в больших домах в окрестностях загородного клуба Wichita Country Club. Он хотел возить своих детей на настоящий отдых и по возможности предоставить каждому из них отдельную спальню.

О’Нил никогда не думал о работе в Koch Industries до поступления в университет. Он был студентом Университета штата Канзас, когда рекрутер из Koch приехал в кампус и предложил О’Нилу пройти там летнюю стажировку. О’Нил посетил штаб-квартиру Koch. Он не верил тому, что увидел. Место буквально кишело молодыми сотрудниками. О’Нил прошел собеседование у бывшего сотрудника Exxon по имени Кайл Ванн, старшего менеджера группы нефтяного подразделения, которому было не более 35. И эти ребята были не только молоды — у них были деньги. Им даже не надо было этим хвастаться; это было заметно по тому, как они себя вели. В парнях из Koch чувствовалась та же уверенность, что и в членах футбольной команды-победителя. О’Нил хотел стать одним из них. Он прошел летнюю стажировку, получая $3000 в месяц, — потрясающую сумму. Это было больше, чем многие уроженцы Уичито зарабатывали за все лето.

После окончания университета в 1991 г. О’Нил устроился на работу в Koch Industries на должность инженера-технолога нефтеперерабатывающего завода в Корпус-Кристи. Ему платили $40 000 в год. Он женился в 1995-м. У О’Нилов родилось четверо детей.

О’Нил любил свою работу и был повышен до главного инженера завода в Корпус-Кристи. К 1995 г. он зарабатывал около $60 000 в год и иногда получал премии порядка $10 000.

Тем не менее зарплаты О’Нила, казалось, постоянно не хватало, чтобы удовлетворить ожидания американского среднего класса. О’Нилы не отдыхали с шиком, но старались выезжать куда-то с детьми, когда была возможность. Это было дороже, чем казалось. Они не нанимали нянь, не водили дорогие автомобили, но доходы О’Нила все равно не покрывали их расходы. Со временем у них стали появляться кредиты в несколько тысяч долларов то здесь, то там. Они рассчитывали выплачивать долги из премий О’Нила. Но кредиты, казалось, росли сами по себе.

И вот однажды они оглянулись и обнаружили ужасную правду: у них был долг по кредитной карте в $60 000.

О’Нил знал, что надо что-то изменить в жизни: ему нужен способ зарабатывать больше. В 1996 г. такая возможность появилась: он услышал, что в подразделении торговых операций Koch в Хьюстон открыта вакансия. У него был нулевой опыт в биржевой торговле, не считая любительских визитов на фондовую биржу; они с друзьями входили в клуб инвесторов и покупали акции с положительным прогнозом, чтобы посмотреть, смогут ли переиграть рынок. Но он все равно решил подать заявку на эту вакансию. О’Нил обнаружил, что Koch мало интересует наличие у него опыта в трейдинге. Например, Кайл Ванн, бывший инженер Exxon, поднялся до руководящей должности в отделе торговых операций Koch. Компания не искала пижонов с Уолл-стрит; ей нужны были инженерыаналитики, которые подходили к вопросам рынка тем же способом, каким решали сложные проблемы в подразделениях трубопроводного транспорта и нефтепереработки Koch. О’Нил получил это место и перевез семью в Хьюстон, сначала арендуя жилье, а затем купив дом с четырьмя спальнями в пригороде.

Торговля не была путем к мгновенному обогащению.

Koch нанимала бывших инженеров и платила им как инженерам: О’Нил вышел на новую работу с той же зарплатой, что и раньше, около $60 000 в год. Однако премии стали немного больше, и его семья начала выбираться из долгов.

В то утро, когда О’Нил сидел за своим столом в начале 2000 г., казалось, что пределом его мечтаний была жизнь верхней части американского среднего класса. Или, может быть, чуть лучше. Компьютер О’Нила уже теперь полностью загрузился. Он открыл почтовую программу и начал просматривать сообщения и отчеты, которые пришли ночью и рано утром. Информация начинала складываться у него в голове в единую картину. Он стал видеть очертания торговой операции, и очень крупной торговой операции.

Фактически он видел стратегию, которая вполне могла вывести его из стесненного финансового положения, которым определялась его жизнь до того момента. Он просматривал данные, которые прокручивались и сменялись на экране, и когда наступило утро по Хьюстону, начал совершать телефонные звонки.

В этом году О’Нил заключит сделки на сумму значительнее всех, что он совершал прежде. И такие масштабы стали возможны благодаря странному пути, по которому шло развитие финансовых рынков Америки в предыдущее десятилетие, и формированию в экономике небольшого сплетения, где рождались миллионеры и миллиардеры.

Если бы О’Нилу удалось провести операцию так, как он это представлял, он стал бы одним из них. А уверенность в том, что он способен это сделать, существовала потому, что его обучали лучшие в бизнесе.

Отделом торговых операций Koch в Хьюстоне руководил человек по имени Сэм Солимэн Как и О’Нил, Солимэн делал первые шаги на заводе Koch в Корпус-Кристи. Он был выпускником университета A&M в Техасе и инженером по образованию. Прежде чем начать работать в Koch, Солимэн служил офицером на атомной подводной лодке ВМС США, и даже спустя годы, руководя отделом торговых операций Koch, он сохранил отношение и дух человека, отдающего военные распоряжения. Похоже, за длительный период нахождения под водами океана, в ограниченном пространстве рядом с ядерным реактором, в сознании Солимэна закрепились навыки дисциплины и оценки рисков. Он был высоким и худым, с копной густых темных волос, а говорил, особенно точно подбирая слова.

Солимэна считали «просеивателем талантов», что означало, что он нанимает молодых и сообразительных сотрудников, ставит их на чрезвычайно непростые позиции и увольняет, если они не справляются с задачей. Такой отбор талантов был важной частью стратегии Koch при создании с нуля отдела торговых операций в конце 1990-х и начале 2000-х.

Инженеры, такие как О’Нил, проходили интенсивный курс биржевой торговли и каждый день оценивали свои прибыли или убытки.

Культуру отдела торговых операций под руководством Сэма Солимэна трейдер Крис Франклин описывал просто:

«Никаких ошибок». А Франклин был одним из трейдеров, завоевавших благосклонность Солимэна. «В любой момент вас могут похлопать по плечу, и вы уйдете. Для большинства людей это было крайним напряжением, — рассказывал Франклин. — У меня есть знакомые, и они рассказывают, что, когда проезжают мимо здания, их сердце начинает колотиться. А они не работают там уже десять лет».