* * *

«Прости меня, Хансер».

«Лин, вообще-то я пытаюсь заснуть. Но все равно с твоей стороны мило было заметить, что я оказался прав».

«Ты знал, что нас не отлучили от алтаря?»

«Представь себе, нет. Просто я привык доверять своим чувствам, – ответил Хансер. – Что-то во мне было против того, чтобы занять твое место возле Тайви. И я оказался прав. Теперь самая малость: освободить наш алтарь».

«Ты знаешь, как это сделать?»

«Понятия не имею. Мне понятно другое: строить планы до возвращения на Луну – пустое занятие».

– Не помешаю вашему разговору? – Шепот друида показался необычайно громким в царящей вокруг тишине.

– Я не разговариваю сам с собой. – Хансеру удалось сохранить невозмутимость.

– Конечно же нет. Мое мнение – ты человек с удивительно крепкой психикой, так что раздвоение личности тебе не грозит. И все же?

– Не понимаю, о чем ты.

– Первый урок – урок доверия. – Тон друида чуть-чуть изменился. – С развитием умений человека он отрывается от Природы, словно бы перестает быть ее неотъемлемой частью. Очень сложно найти баланс между разумом и инстинктами. Мы, друиды, его нашли. Для себя мы это назвали магией Гармонии. Даже простой неофит пользуется ею. Пастырь ощущает ее лучше кого бы то ни было. Ему очень трудно солгать – ведь даже выпавшие из Гармонии продолжают являться частью Природы. А пастырь может узнать очень много о любом из них. Я – полноценная часть Природы, причем не низшая, вроде зверей, не средняя, как друиды, а высшая, часть чего-то вроде коллективного разума. Это не значит, что мне известно о тебе абсолютно все. Но ты не задумывался, почему я взял вас всех в ученики, едва зная?

– Хорошо уел, – признал Хансер.

– Лин-Ке-Тор, ты можешь отвечать обычно, я услышу. Для этого не обязательно пользоваться телом Хансера. Итак, нам нужен воин – не такой, как ты, не такой, как Хансер, а с комбинацией ваших умений. Как быстро ты сможешь вложить знания Марса в Хансера?

«Это запрещено».

– Знаю. – Друид пристально взглянул в глаза Хансера, но смотрел он на Лин-Ке-Тора. – Что дальше? Ты не передашь это Хансеру?

«Ты же знаешь!»

– Не нервничай. Сам факт проступка не столь важен, как решимость его совершить. Ты был готов, и раскаяния я не вижу. Значит…

«Недели хватит. Но что толку? Его тело не приспособлено к тому, что я в него вложу. Да, оно приспособится быстро – наверно, это одна из особенностей плутонцев. Но все, что я в него вложу, Хансер должен испробовать. Полноценная тренировка будет стоить ему недели отлеживания, так что задача недостижимая».

– Ты это только что сочинил? – усмехнулся Хансер. – Откуда столь глубокие познания о моем теле? Их нет и у меня.

– Поверь мне, в его состоянии это оценить просто, – отозвался друид. – Значит, все упирается в восстановление организма? Ну что ж, придется преподать второй урок: урок единства с Природой. Пока на среднем уровне и только краем. Но этого хватит.

– Зачем мне это?

– Твой способ восстановления сил действенен, но порочен. В этом же состоянии ты словно бы сливаешься с Природой, и за одну ночь она полностью избавит тебя от всех последствий марсианских тренировок.

– Это на среднем уровне?

– Да.

– А как на высшем?

– Ты видел, как затягиваются мои раны?

– Приятное умение. Но это, как я понял, пока не для меня.

– Верно.

– Еще одно… наставник… – Последнее слово далось Хансеру с большим трудом и вызвало понимающую улыбку друида. – Про Лин-Ке-Тора пока лучше никому не знать. Вдруг у нас ничего не получится. Тайви второй раз его потери не переживет.

– Конечно, не надо объяснять мне прописных истин.

– Тогда приступим ко второму уроку?

– Слушай. Это нечто среднее между медитацией, слиянием с Тенями и этим твоим восстановлением, которым ты сжигаешь свою жизнь. Медитация позволяет ввести себя в особое состояние, когда ты словно бы отрешаешься от всего материального. Связь с Природой возможна только на духовном уровне. Войди в нее, как входишь в Тени. А после этого восстанови себя, но используй не потенциал своего тела, а всю окружающую Природу. Она сама поведет тебя. Если у каждого деревца взять по чуть-чуть – оно этого не заметит, а для человека это – чудовищная мощь.

– Слушай, откуда ты знаешь про плутонское восстановление?

– Иногда ты поражаешь меня своими вопросами. Для меня может быть тайной что угодно, но не возможности людей. Я и вас-то вижу по-другому. Чтобы различить лица, цвет глаз и волос, фигуру, мне надо сосредоточиться. Вы видитесь мне как смесь ваших душевных метаний, сомнений, надежд, возможностей и страхов.

– То есть, если задавить в себе все чувства, тебе будет сложнее меня видеть?

– В какой-то мере.

– Надо потренироваться.

– Не о том думаешь. Скоро слишком многое будет зависеть от ловкости твоих сабель, а ты никак не можешь сосредоточиться.

– Мои сабли! – Хансер рассмеялся. – Ты с голыми руками стоишь больше.

– Я знаю и умею больше, но это не значит, что я буду это применять.

* * *

В подробности приобщения Хансера к друидской мудрости я не посвящен, как и в те ощущения, которые он при этом испытал. Знаю лишь, что все получилось, потому что утром Хан был как новенький и при этом непривычно умиротворенный. Не до такой степени, как наш наставник, но цепкому глазу живущего в тенях общие черты были более чем заметны. А подробности – что бы они мне дали? Те же Тени взять, я сравнивал наши с Хансером ощущения. Если меня они словно бы нежно обнимают, принимая как мать любимого сына, то для Хансера это словно бы прорыв какой-то. Как он говорил, в первый раз у него в голове возник образ мембраны, в которую он бился всем телом, пока не прорывал. Но стоило ему оказаться внутри, словно бы на плечи падал груз, вдвое тяжелее его собственного тела. У меня же буквально крылья отрастали. Вот такая может быть разница. Конечно, способности высших превосходят человеческий разум, и наш примитивный мозг пытается выразить чувства в понятных картинках. Но эти картинки у каждого свои, и именно они являются чем-то вроде спускового механизма. Не сомневаюсь, то же самое и со способностями друидов.

В то утро мы телепортировались куда-то на континент. Я-то думал, наставник забросит нас прямиком к нужному месту. Вместо этого пришлось опять тащиться по лесу, жить охотой, и вообще к концу шестого дня пути я чувствовал себя не высшим, а низшим из низших. Впрочем, уже потом осознал, что это был какой-то урок или проверка. Если так, то первый впрок мне не пошел, а вторую я просто провалил. Мне оказалось труднее всех. Остальные что-то почерпнули для себя. По крайней мере, у них лесные заросли уже не вызывали никаких проблем. Каждый вечер Хансер убредал куда-то в чащу. Возвращался выжатым как лимон часа через три, далеко за полночь, но с утра вновь был полон сил. Я видел в нем явные изменения, Руи тоже, и смотрел все подозрительнее и подозрительнее. Мне это было ясно. Манерой своих движений все больше и больше Хансер напоминал несущего спокойствие. Внутренне это оставался все тот же Хансер.