– Не вы ли сказали, что являетесь другом одного лица.Поминать эту личность всуе мне не хочется, раз уж он отдал богу душу.

– Вы имеете в виду отца Симоны? – не моргнув глазомспросил дядя Жора, хоть мама и смотрела на него так, точно готовилась испепелить.

– Мона, выйди отсюда, – попросила мама.

Я вышла, и Марья с Витей последовали за мной, но недалеко.Наплевав на хорошие манеры, я замерла у двери. Марья, недолго думая, ко мнеприсоединилась. В конце концов Витя тоже приблизился, навострив уши.

– Конечно, он ее отец, – сказала мама. – Понятияне имею, как он узнал о ее существовании. Мне бы и в голову не пришло… Мне былодвадцать лет, когда мы познакомились. Я вам все это рассказываю, чтоб выпоняли: вы не нужны моей дочери. Он тогда был очень похож на вас. Не удивляюсь,что вы стали друзьями, несмотря на разницу в возрасте. Наверняка у него к вамбыло что-то вроде отеческих чувств. Так вот, мы познакомились, влюбились, исчастье наше было бесконечным, но недолгим, он… Впрочем, вы знаете, что было дальше,если он ваш друг. Потом он появлялся, вновь исчезал и так многие годы. Не будуврать, что я хранила ему верность, но, наверное, на что-то надеялась… А когдародилась Мона, я решила: все, хватит. Поздний ребенок, роды трудные,осложнение… Я даже не была уверена, что успею… Слава богу, теперь она ужевзрослая, но прежде чем умереть, я хотела бы знать, что она счастлива.

Я слушала и готова была разрыдаться. Бедная мамочка, онапридумала мне кучу отцов, чтобы хоть кто-то позаботился о ее дочери, если ее нестанет. Очень хотелось броситься ей на грудь и сказать, как я ее люблю. Иникакой отец мне не нужен, нам и вдвоем всегда было хорошо.

– Мона, – повысила голос мама, – разве я тебе неговорила, что подслушивать некрасиво. Лучше войди, чем стоять под дверью.

Я вошла, но с объятиями не спешила, потому что мама смотрелана меня весьма сурово.

– Вы все поняли? – обратилась она к дяде Жоре.

– Биография Романа Викторовича мне, конечно,известна, – кивнул он, – но кое в чем вы не правы. Уже много летназад он покончил с прошлым. Когда мы встретились, он был вполнереспектабельным человеком, и лишь немногие… Мне он все рассказал года триназад. И про дочь тоже. Он знал, что денег вы от него не примете и встречатьсяс ним не захотите. По-моему, он очень страдал от этого. И просил меня…

– Это я помню, – перебила мама. – Он оставилзавещание?

– Нет. Он хотел, чтобы я разыскал вашу дочь и сам принялрешение, отдать ей деньги или нет. Часть фирмы принадлежит вашей дочери. –Тут дядя Жора протянул визитку маме, та взглянула и несколько переменилась влице. – Его доля невелика, – поспешил продолжить дядя Жора, –где-то три миллиона…

– Это в долларах сколько? – спросила Марья.

Дядя Жора и Витя взглянули на нее с изумлением, она тихоойкнула и ушла в себя.

– Вы можете навести обо мне справки. Я не проходимец, ялюблю вашу дочь и прошу ее руки. Что вы на это скажете?

– Разбирайтесь сами, – досадливо отмахнулась мама.

Я повертела в руках визитку и засмеялась.

– Дядя Жора, я думала, ты жулик, а ты, оказывается, принц изсказки.

– Ты пойдешь за меня? – спросил он.

– Конечно, нет. Ты просто хочешь сохранить деньги, вот инадумал жениться на мне.

– Не болтай чепухи, – осадила меня мама. – Онхочет тебя, а не деньги, иначе просто бы промолчал о них, раз завещания нет.

– А Витя?

– Поделили поровну, и тот бы молчал в тряпочку.

– Если кто-то хочет знать мое мнение, старик послал сюдаГеоргия, очень рассчитывая на такой конец, – подал голос Витя.

– Так ты пойдешь за меня? – свирепея, спросил дядяЖора.

– Нет, – замотала я головой. И так перепугалась, что онвозьмет и, хлопнув дверью, исчезнет навсегда, что даже побледнела и от злоститопнула ногой.

– Почему? – перешел он на зловещий шепот.

– Не хочу, и все.

Дядя Жора схватил меня за руку и поволок с кухни.Справедливости ради стоит сказать, что сопротивлялась я слабо и скорее длявида. Распахнув ближайшую дверь, он влетел в «аквариум», огляделся, поежился,но все же пнул дверь ногой и заключил меня в объятия. А я повисла у него нашее, не желая больше искушать судьбу.

– Последний раз спрашиваю… – начал он гораздо оптимистичнее.

– Я выйду за тебя замуж, – кивнула я, – раз этосамый простой способ выполнить волю покойного.

– Чего ты дурачишься? – обиделся дядя Жора. – Тыже знаешь, что я хочу услышать.

Конечно, я знала. И сказала. Даже не один раз.

Мы так увлеклись, что забыли о том, что следует соблюдатьприличия, коли мы в маминой квартире. Мне стало неловко, и я решила покинутьквартиру по-английски, а уж потом позвонить маме. Мы пробрались к входнойдвери, по дороге убедившись, что Витя с Марьей куда-то исчезли. А задумчиваямама стояла возле секретера в розовой комнате.

Я все же решила поцеловать ее на прощание и подошла к ней.Мама не обратила внимания на это, разглядывала листок бумаги с написанными нанем столбиком фамилиями. Некоторые были вычеркнуты, но их все равно осталосьприлично: три или даже четыре. Мама сложила листок и хотела его разорвать, новдруг передумала. Положила листок в секретер, философски заметив:

– Никогда не знаешь…

В общем, мне есть чего ждать от жизни.