Комиссару 6-й дивизии П.В. Бахтурову вместе с комиссаром корпуса А.А. Кивгела было поручено составить приказ по 6-й дивизии с обращением к бойцам и командирам в связи с вступлением Тимошенко в командование дивизией. В приказе, подписанном Тимошенко и Бахтуровым, отмечался пройденный боевой путь дивизии, мужество и геройские подвиги бойцов и командиров и ставились очередные задачи...

В заключение приказа говорилось:

«Лица комсостава должны строго стоять на своих постах, точно выполняя все приказы и распоряжения советской власти. Всякое уклонение и невыполнение приказов затягивает борьбу, приносит огромный вред делу освобождения трудящихся масс от насильников и являет собою тягчайшее преступление. Советская власть требует от каждого красного воина той точности и готовности, которые необходимы, чтобы как можно скорее разбить противника.

Революционная дисциплина, ведущая к исполнительности и подвижности наших красных войсковых частей, должна быть

на первом плане. Всякое разгильдяйство и халатное отношение к исполнению своих обязанностей лиц комсостава и бойцов мной будут в корне пресекаться*1.

В связи со сменой командования 6-й кавалерийской дивизии следует сказать о И.Р. Апанасенко, С.К. Тимошенко и П.В. Бах- турове.

Иосиф Родионович Апанасенко начал свою боевую деятельность с организации одного из партизанских отрядов в Ставропольском крае, а затем он создал Ставропольскую кавалерийскую дивизию, ставшую основой 6-й кавдивизии Конного корпуса.

Как командир он сложился в период партизанского движения, когда процветала «батьковщина*, характерной чертой которого были своеволие партизанских вожаков и слабость дисциплины в отрядах.

После реорганизации партизанских отрядов в регулярные части Красной Армии у одних «батек* отрицательные черты партизанщины изживались быстро, у других медленно. Апанасенко долго не мог освободиться от пережитков «батьковщины*. Это был глубоко преданный партии и народу командир, воевал он отважно, но иногда своевольничал, и за это его пришлось понизить в должности.

Семен Константинович Тимошенко, назначенный вместо И.Р. Апанасенко начальником 6-й кавалерийской дивизии, зарекомендовал себя храбрым воином и способным организатором. Обладая большой силой воли и беспредельно преданный делу революции, С.К. Тимошенко стал за короткое время одним из прославленных командиров дивизий Конного корпуса. Ярко вспоминается ожесточенный бой под Камышевахой весной 1919 года. Особая кавалерийская дивизия сражалась тогда с превосходящими силами противника. Положение было настолько тяжелым, что моментами казалось: не выдержим натиска огромных масс белоказаков, сомнут нас озверелые враги, прижмут к разлившейся в половодье реке Маныч, потопят. На главном направлении удара белогвардейцев билась бригада Тимошенко. Дрались его конники геройски, и впереди них в самом пекле боя, возвышаясь своей богатырской фигурой, сражался молодой комбриг Тимошенко. Он рубил направо и налево каким-то длинным мечом, да так отчаянно, что, казалось, от одного его удара падают на изрытую копытами коней землю несколько белогвардейцев. «Где он взял этот рыцарский меч, и почему меч гнется, как железная плеть, опоясывая врагов?» — думал я, наблюдая за полем боя с холма, окутанного утренним туманом. И хотелось мне видеть всех своих бойцов и командиров такими же сильными и мужественными, как Семен Тимошенко.

Можно было надеяться, что 6-я кавалерийская дивизия во главе с Тимошенко станет такой же высокобоеспособной, как и 4-я дивизия, тем более, что комиссаром ее стал один из талантливейших политических работников корпуса — Павел Васильевич Бахтуров. На всю жизнь у меня и у всех, кто знал Бахтурова, останется в памяти образ этого мужественного большевика, человека горячего сердца и большого ума, пламенного партийного агитатора и вдохновенного поэта. Трудно словами выразить душевное уважение, с которым относились бойцы к Павлу Васильевичу, — как они слушали его проникновенные зажигательные речи, звавшие на решительный бой с врагами, как пели сочиненные им песни, среди которых была «Мы — красная кавалерия, и про нас былинники речистые ведут рассказ!..» С гордостью говорили бойцы: «Наш комиссар может поднять и повести за собой в бой даже мертвых».

К 2 ноября части корпуса, отбрасывая противника, вышли на линию: 4-я дивизия — Стар. Ведуга, Гнилуша; 6-я дивизия — Ло- сево. Противник ввел в бой шесть кавалерийских полков и атаковал 6-ю кавалерийскую дивизию со стороны Ниж. Ведуги. Части 6-й дивизии при поддержке 4-й дивизии перешли в контратаку и отбросили противника в направлении Турово.

3 ноября 4-я и 6-я дивизии корпуса оставались в районе Мело- ватка, Стар. Ведуга, Гнилуша и вели разведку противника. 11-я дивизия была еще на подходе к Землянску.

Утром 4 ноября я собрался поехать в 4-ю дивизию, но меня задержали неожиданные гости.

Во двор домика в селе Стадница, занимаемого штабом корпуса, въехали сани. Их понуро тянули две невзрачные лошадки. Впереди саней следовал всадник, позади — второй. Первый спрыгнул с коня и, сказав несколько слов своему товарищу, направился в штаб.

В санях сидели двое мужчин. Один из них приподнялся, желая, видимо, вылезти, но, услышав резкое приказание: «Сидеть!*, отданное всадником, развел руками и опустился в сани.

Через минуту дверь дома с шумом отворилась и вошедший доложил:

Товарищ командир корпуса! Разъезд 2-й бригады 6-й дивизии доставил в ваше распоряжение двух буржуев, а может, купцов.

Каких это буржуев?

Обыкновенных. Бежали с Воронежу к белым, так мы их придержали.

Ну, а зачем они мне нужны? Вели бы их к командиру бригады или к начдиву.

Так мы порядок знаем, сами бы управились, но попались какие-то чудные. Веди, говорят, к Буденному. Один называет себя председателем России, а второй — председателем Украины. Всю дорогу нас агитировали.

Давай их сюда, разберемся.

Задержанные были одеты в длиннополые, купеческого пошива шубы. «Видно, меньшевики*, — почему-то подумал я, осматривая впереди стоящего человека в очках с остренькой бородкой. Он снял запотевшие очки, протер их кончиком шарфа и, подав свои документы комиссару Кивгеле, посмотрел на меня пристальным, изучающим взглядом. Комиссар торопливо подскочил ко мне и молча указал на подпись в мандате — Ульянов (Ленин).

Перед нами стояли — председатель ВЦИК РСФСР Михаил Иванович Калинин и председатель ЦИК УССР Григорий Иванович Петровский.

Я представился гостям и просил их извинить за столь нелюбезный прием.

Ничего, ничего, — сказал, дружелюбно улыбаясь, Михаил Иванович. — Теперь мы с Григорием Ивановичем спасены и от мороза, и от твоих молодцов. Снимай, говорят, шубы, хватит, погрелись, а на тот свет и голых принимают. Я-то замерз совсем, — смеется Михаил Иванович, — а вот Григорий Иванович показывает одному мандат: читай, мол, Лениным подписан. А тот говорит: «Ты, буржуй, товарища Ленина не марай, читать я не умею, а вас, таких угнетателей, не впервой вижу». Второй боец говорит: «Чего рассуждать, давай кончать с этой контрой, а то от своих отстанем». Нет, — говорю, — братцы, расстрелять вы нас всегда успеете. Везите к Буденному, он разберется, кто мы такие.