— Я готова дать Вам зарок: "И если кинжал Ваш ранит мой глаз, я не дрогну!"

— Вы уверены? — спросил Серегил, ухватившись за кончик ножа, который всё ещё был у неё в руках и отодвинув его подальше от своего паха. Клятва эта была не простым ауренфейским стихом. Он вытащил кинжал и поднес его к её лицу. Даже когда он сделал молниеносное движение возле её левого глаза, она осталась абсолютно спокойной, глядя ему прямо в глаза.

— Вот Вам доказательство. Больше не сомневайтесь во мне, — прошептала она.

Он помог ей подняться.

— Вы покажете, где держат моего друга?

— Да, но это очень опасно.

Он усмехнулся, переодеваясь из рабской одежды в ту, что она принесла.

— А до этого было не опасно? Я не побегу без него.

— Я знаю. Но нам нужно спешить!

Она отвела полу плаща и показала ему котомку, висевшую у неё на плече.

— Видите? У меня там еда, вода, огниво и всё остальное, что Вы просили.

Она взяла его за руку и повела вниз по узким ступенькам, несколько раз повернув в тесном коридоре. Он учуял запахи пыли и мышей, означавших, что они шли через черный ход, которым пользовались слуги, чтобы не оскорблять взора хозяина и его домочадцев.

Наконец они очутились в полутемной комнате, забитой громоздкой мебелью. В дальнем её конце виднелась распахнутая двойная дверь. Серегил подкрался к ней. Стояла прохладная пасмурная ночь, без предательского лунного света. Преднамеренно или нет, катмийка выбрала самый благоприятный момент.

Осторожно выглянув наружу, он замер, ибо различил там очертания каких-то фигур. Однако когда его глаза привыкли к освещению, он понял, что то были всего лишь статуи, выстроившиеся в ряд по бокам длинного фонтана.

Я уже был здесь! Он узнал черно-белую мозаику пола. На самом деле, это было всё, что он запомнил, побывав тут один единственный раз, когда его тащили, едва живого. Наверху была галерея второго этажа с проемами дверей и рядом полутемных окон.

— Там сторож, — прошептала Рания, указывая на темную фигуру, сползшую с табурета возле сводчатого прохода слева от них. В ногах у него валялась порожняя чаша.

— Он пьян? — спросил Серегил.

— Мертв, я надеюсь. На мой взгляд, он был слишком не прочь выпить, так что я припасла для него подарок: подмешала ему в вино этим вечером один из особых эликсиров хозяина.

— А Вы всё продумали гораздо раньше, чем я тут появился.

— Да. Аура послал Вас, и я во всеоружии.

— Бери то, что ниспосылает Светоносный и будь благодарен, не так ли?

Серегил покачал головой, задаваясь вопросом: как вообще могла подобная женщина оказаться в рабстве?

Рания указала на арочные ворота в дальнем конце внутреннего двора:

— Нужно пройти через них. Ваш друг в мастерской Илбана.

— Хорошо. Держитесь возле меня.

Прячась в тени галереи, он направился к воротам.

Внезапно сверху, с галереи, раздался чей-то крик:

— Вон они.

Рания отпрянула назад к стене, ибо звуки бегущих ног послышались со всех сторон.

— Это Илбан!

— Сюда! — раздался женский крик, и Серегил взмолился, чтобы то была не Зориель.

— Нет! — Рания тяжело дыша, дико озиралась вокруг: — Нет, я не могу… Я не позволю!

И прежде, чем Серегил смог остановить ее, она взметнула стиснутый обеими руками кухонный нож и вонзила его глубоко себе в грудь. Она упала без крика.

— Черт, черт, чёрт! — Серегил пробежал через внутренний двор, юркнул между двух пораженных охранников, появившихся с другой стороны, и бросился в задний сад. Мастерская, о которой говорила Рания, была тут, прямо перед ним, но с таким же успехом, он мог оказаться тут и при лунном свете.

Преследователь вцепился ему в плечо. Серегил остановился лишь для того, чтобы вонзить свой кинжал ему в горло, а затем в сердце второму, затем наткнулся на большой, декоративный фонтан там, где ему казалось, была внешняя стена. Используя резьбу, как ступеньки, он вскарабкался наверх. Оказавшись, как бы то ни было, наверху, и все еще сжимая свой окровавленный кинжал, он глянул вниз и увидел темный изгиб земли под собою. Канава это или овраг — сказать было невозможно.

Он пригнулся и побежал по краю стены, пытаясь найти место получше, но откос тянулся вдоль всей этой стороны дома.

Если бы ему даже удалось спрыгнуть и не сломать себе шею, он все равно не смог бы так просто вернуться обратно за Алеком. К тому же, куда ему было идти, если он действительно собрался бежать… с его рабскими метками, одетому в ворованную, не по размеру одежду, с кровью на руках, и совершенно не зная местности?

Он пробрался по краю стены мимо мастерской и вокруг малого сада с закрытыми воротами и бассейном с рыбами. Он вовремя заметил движение внизу, успев вжаться в угол между стеной и черепичной крышей над воротами.

— Что это вы тут делаете? — спросил властный голос.

— Хозяин велел искать повсюду, — ответил другой.

— Не будьте идиотами. Можно же увидеть, где он пролез через стену. Вокруг фонтана всё в кровавых отпечатках его рук. Возьмите собак, да начните с оврага. Скорее всего, он там и валяется со сломанной ногой, чертов дурак.

— Это будет наименьшей из его проблем, как только хозяин заполучит его обратно.

Голоса смолкли. Издалека послышался раскат грома, и редкие ледяные капли дождя забарабанили внизу, разбиваясь о плитки, мгновенно намочив тунику на спине Серегила. Секунду спустя небеса разверзлись, и дождь застучал по листве. Серегил вознес тихую благодарственную молитву. Дождь скроет тот факт, что позади стены нет никаких следов. Он осторожно поднял голову и осмотрелся. Прямо напротив того места, где он притаился, было крыло дома с той комнатой наверху, в которой его держали. Несколько маленьких деревянных решеток виднелись чуть ниже карниза, и, скорее всего, там был вход на чердак. Он знал по опыту, что чердак в большом доме мог оказаться весьма полезным местом.

Он осторожно пополз по крыше над воротами, однако дождь был теперь настолько силен, что он едва мог разглядеть фонтан и надеялся, что его самого так же плохо видно. Это было нелегким делом — карабкаться по неровным плиткам — и ко времени, когда он наконец добрался до первой деревянной решетки, его ладони и колени жутко саднили. Решетка была старой и успела подгнить. При помощи кинжала он легко отломил её от рамы и заполз внутрь. Внутри было пыльно и холодно, и поначалу темно, хоть глаз коли. Он присел там, куда приземлился, привыкая к темноте. Вспышка молнии осветила на миг нагромождение каких-то сундуков и сломанной мебели. Серегил не поддался искушению исследовать их тотчас же, чтобы не оставить на пыли красноречивых влажных следов.

Его осторожность оказалась не напрасной. Скоро появились слуги с фонарями и прошлись, обыскивая каждый угол в этом бедламе. Серегил был вынужден старательно перебегать из одного темного укрытия в другое. В конечном счете, ему удалось, не выпуская из рук окровавленного кинжала, проследовать за ними по пятам по уже осмотренным местам, и притаиться под огромной кучей изъеденного молью постельного белья. Это было не лучшее место для укрытия: заплесневелые ватные одеяла кишели насекомыми и мышами, и он до боли в барабанных перепонках сдерживался, чтобы не расчихаться.