Водилы спешно покидали стоянку, но останавливали машины рядом – посмотреть. Было интересно, о том, что можно и под ответный удар попасть, – никто не думал.

Как только секундная и минутная стрелки сошлись – прицеп окутался огнем и дымом. Первую ракету выбросило из контейнера, лисьим хвостом полыхнуло пламя – и она пошла на цель. Вторая уже догоняла ее.

Львов накрыла черная пелерина ночи. Лишь в центре, в старом городе, некоторая площадь в котором не подчинялась законам комендантского часа – продолжали гулять люди. Гуляли весело, надрывно даже. Как будто в последний раз. Палили из пистолетов в воздух.

Бронированный «Ниссан-Патруль» въехал во двор неприметного, тихого двухэтажного здания и остановился на VIP-стоянке, расположенной у самого здания. Машина прикрытия – светло-серый китайский внедорожник «Форд» с пятью частными охранниками из агентства «Ожел Бялый» – осталась на гостевой стоянке у забора.

Забор был из бетона, выше человеческого роста.

Из «Патруля» – вышли двое. Один – тонкий в кости, аккуратный, похожий на адвоката. При этом лицо его было типично восточным: черные маслины глаз и как будто загорелая кожа, черные как смоль волосы. Второй – наголо бритый, с угрюмым взглядом светло-серых глаз и едва заметными шрамами на лице – они проявлялись, только когда человек загорал. Европейская косметологическая медицина творила чудеса – лицо этому человеку буквально сложили из ничего, когда он подорвался близ Газни в незащищенной машине.

Выйдя из машины, «адвокат» посмотрел на луну. Луны почти не было, так, узкий серпик.

– Выть хочется, а, Вроцлав? – сказал он.

Тот, кого назвали Вроцлавом, угрюмо промолчал.

Вывеска, висевшая на заборе сего почтенного заведения, означала: «Комиссия ЕС по сельскому хозяйству».

Внутри была современнейшая пропускная система – пропуск внутрь не по карте доступа, а по сетчатке глаза и по голосу, вдобавок здесь были установлены экспресс-анализаторы взрывчатки. В кабинке, которую должен был занимать представитель службы безопасности, никого сейчас не было, но система работала. Каждый из них встал перед системой, положил руку на площадку и назвал свое имя, глядя в объектив камеры. Система их признала и пустила.

Внутри было тесно и низко. Все-таки бывший детский садик как-никак, здесь высокие потолки не нужны были. По лестнице, больше похожей на таковую в старинных замках, они поднялись на второй этаж, где в бывшем кабинете заведующей детским садиком сидел Мартин Фицкорн, бывший старший офицер станции в Москве, а теперь – откомандированный из «MI6» в распоряжение «Европейского разведагентства».

На столе Фицкорна стоял на подставке планшетник, к нему он подключил выносную клавиатуру и играл в «Modern Warfare». Увидев входящих, он поставил игру на паузу.

– Джентльмены…

В углу стояла кофеварка, и ее заправлял сам Фицкорн тем, что покупал сам. Поэтому через пару минут перед всеми троими стояли настоящие керамические кружки с отличным кофе.

– Итак.

– Контакт прошел по плану, – ответил адвокат, – договоренность достигнута.

Поляк ничего не ответил, он упрямо смотрел в стол.

– Твое мнение, Сэм?

«Адвоката» все называли Сэм, но это было не его настоящее имя. Он был эмигрантом во втором поколении, его отец и мать еще в молодом возрасте сумели эмигрировать из Пакистана. После 9/11 контора начала проводить набор людей, знающих пушту и урду и способных раствориться в адском котле пешаварских улиц. Сэм или Азиз, как было его правильное имя, подходил как нельзя лучше.

– Работать можно. С определенным контролем, конечно.

Поляк продолжал смотреть в стол.

– Твое мнение…

…

– Вроцлав?

– Эти люди неуправляемы, – сказал поляк, – с ними нельзя иметь никаких дел.

Европейское разведагентство создавалось недавно, и традиций, таких какие в изобилии скопились в британских разведслужбах, здесь не было. Но кое-какие правила уже были. Например, каждое дело, каждую оперативную разработку вели два агента, прикомандированных из разных разведок стран ЕС. И только их общее мнение могло стать приказом к действию.

– В чем дело? – сказал британец. – Они проявили неповиновение?

– Нет, сэр.

– Тогда в чем проблема, Вроцлав?

Поляк поднял глаза и в упор посмотрел на британца.

– Проблема в том, сэр, что это исламские экстремисты, вот в чем проблема. Их нельзя контролировать.

– Вроцлав, мы и не собираемся их контролировать. Дело в другом. Вы учили астрономию? Знаете, что такое «черная дыра»?

…

– Это что-то вроде космического хищника, он пожирает все, что втягивается в эту воронку. Около него искривляется все… пространство, время. Собственно, так их и обнаруживают, ибо черную дыру нельзя увидеть, она не материя, она – антиматерия. В геополитическом плане такая же воронка – это Россия. Около нее не действуют обычные законы, какие действуют в других местах. Здесь срываются операции, теряются агенты, пропадает связь. Классическую оперативную работу, какую мы вели и ведем на Востоке, – здесь вести бессмысленно. Поэтому все, что мы здесь можем, – это причинять вред. Я не собираюсь контролировать тех, кого мы забрасываем в Россию, – их и в самом деле невозможно контролировать. Все, что я хочу, – это обеспечить их ресурсами и посмотреть, сколько вреда они смогут причинить.

…

– Вацлав, вы специалист по партизанской войне. Нас интересует ваше профессиональное мнение – увиденные вами люди смогут какое-то время вести партизанскую войну на территории России? Хоть какое-то?

– Думаю, что смогут. Хоть какое-то.

– Отлично. В таком случае мы больше вас не задерживаем, Вацлав. Поезжайте в гостиницу и выспитесь. Как следует. Завтра жду вас на дебрифинге.

Поляк встал и вышел.

– Ну? – начальник и подчиненный были выходцами из одного разведагентства, а потому между ними было отличное взаимопонимание.

– Он ненадежен.

– В смысле?

– Что-то вынюхивает.

– Мы все что-то вынюхиваем.

– Он может работать на две стороны.

– Поляк? Да перестань, – рассмеялся начальник станции, – они ненавидят русских.

– Сэр, он может сломаться, – упрямо сказал Сэм, – он не верит в то, что мы делаем. Не может заставить себя поверить. Я видел, как он вел себя в лагере. Он был готов взять из машины автомат и открыть огонь, а дальше будь что будет. В тех, с кем мы работаем, он не видит друзей, а в русских он не видит врагов. Опасное сочетание.