Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И когда буря утихла, и ударил мороз – как по писаному, я вернулась домой. Дома всё было в порядке – люди и коты. Постояльцы не убоялись мороза и отправились восвояси, новых пока не принесло.
А ещё через день заявились новые гости.
6. Милости прошу к нашему шалашу
Новые гости тоже не убоялись морозов и прибыли по льду, в санях, как сейчас делали решительно все гости в этой части населённого мира. Движ на льду нашей бухты привлёк внимание всех обитателей главного распадка. Детям вообще холода по боку – наверное, они просто слишком быстро передвигаются, ну и сразу бегут домой, когда замёрзнут. Так вот и наша Настёна поутру виртуозно скрылась от каких-то домашних обязанностей и вместе с соседскими мальчишками убежала кататься с горки. Горок было две – одна неподалёку от нашего заднего крыльца, но там бы Дарёна мигом изловила её и приставила чистить овощи на похлёбку, мыть посуду от завтрака, мести залу или прясть. Поэтому дитя сбежало на другую горку, которую залили как раз на берегу – с высокого берега да на лёд залива. Дарёна хмурилась, Меланья вздыхала, а мы с Марьюшкой переглянулись да посмеялись. Ничего, со всеми случается.
Детку не ждали домой раньше обеда, но она нарисовалась довольно быстро и сообщила, что в заливе-то пришлые! Да какие! Приехали в санях, как люди, но запряжены в те сани не кони, а олени, и сами они одеты не так, как все, и сейчас они вылезли из своих саней и строят себе избу из шкур прямо посреди залива!
Ну скажите, как было не пойти смотреть на это всё? Я ещё и наверх скинула информацию – мол, приходите, только одевайтесь тепло, на улице холодно. Натянула шубу с унтами, завязала уши платком, поверх шапку надвинула, подхватила Марьюшку, и мы отправились на берег.
Там всё было, как рассказала Настёна. Сани – десяток, олени – в самом деле олени, и выбравшиеся из саней люди бодро строят пяток жилищ из шкур, натянутых на деревянные рамы. На берегу уже толпились соседи – от Пелагеи прибежала Софья, Ульяна припоминала какие-то прошлые разы, когда эти гости приезжали сюда, отец Вольдемар говорил младшему сыну Тимошке – смотри, мол, бабушке расскажешь, она спрашивала, что за переполох.
Мы протолкались к Ульяне.
- Что за люди-то, расскажи хоть.
- Это же соседи наши ближайшие! Те, что за три распадка живут. Но не как наши распадки, мелкие да близкие, а большие, хорошие. Целый день от них до нас добираться. Они не любят ходить водой, хоть и умеют, а зимой по льду – за милую душу. Да, зимой ездят на оленях, олени им как нам кони и коровы, разом. Олени – это и тягловая сила, и шкуры, и мясо. Живут в таких вот избушках из дерева и шкур, хоть на земле, хоть на снегу, хоть на льду. Летом откочёвывают на север, там пасут оленей. Зимой возвращаются к берегам, и приезжают сюда – обменяться новостями и торговать.
Среди приехавших виднелись и мужчины, и женщины, и дети всяких возрастов. Вот, кто-то из мелких увидел горку, пошёл посмотреть, наши здешние приметили и тоже пошли – разобраться, кто там приехал и что хочет. Быстро договорились, и забрались на берег – кататься с горки вместе. Дети – первопроходцы.
Из кутерьмы и суеты выделился человек – в долгополом одеянии из шкур, шапке и унтах, и двинулся в нашу сторону. Отец Вольдемар приосанился и двинулся ему навстречу – к лестнице, сбегавшей к пирсу и к берегу. Встретились они на кромке льда, поклонились друг другу, что-то сказали – а потом обнялись. Ну ладно, значит – давние знакомцы. Переговорили о чём-то, а потом разошлись обратно.
- В гости зовут вечером, - сообщил отец Вольдемар, как поднялся к нам. – Ульянушка, скажешь Демьяну, и Алексею Кириллычу тоже бы сказать. Пелагея, сынам своим скажи. Женевьева Ивановна, ты тоже приходи. И господину генералу бы сообщить.
Лёгок на помине – подумала я. Возник из ниоткуда вместе с Северином, поприветствовал всех, осмотрел внимательно бурную жизнь в нашем заливе, выслушал отца Вольдемара. Подмигнул мне. Я заметила тонкую оболочку магического защитного поля вокруг него – потому что одеваться не хочет, поросёнок такой.
- Там у них хоть тепло? – спросила я. – Они умеют обогревать свои жилища?
Как там их называют? Чумы? Или как-то ещё?
- Ещё как умеют, - закивал отец Вольдемар. – Справляются.
- И что, одеваться-то парадно? – усмехнулась я.
- Да как тебе угодно, Женевьева Ивановна, - усмехнулся он. – По тебе и так видно, что не наша, что ни надень.
Здрасьте, приехали.
- И почему же это видно? – так, чтоб знать.
- Потому что, - усмехнулся он. – Держишься, как привыкла, говоришь так же, лезешь везде.
- Это плохо? – подняла я бровь.
Переглянулась с Анри, рассмеялась.
- Пойдём-ка в тепло, друг мой, - Анри взял меня за руку.
- Что, плащ на рыбьем меху не греет? Пойдём. Когда ждут-то нас? – я чуть было не спросила «во сколько».
- Да как смеркаться начнёт. Господин генерал, мага вашего учёного тоже прихватите, ему любопытно будет.
Точно, Асканио же книгу какую-то там пишет, ему пригодится. И вообще пригодится.
А сейчас идём уже домой, потом что мороз за щёки щиплет, а дома чай, да и похлёбка уже, наверное, сварилась.
Так и вышло, что в сумерках мы собрались у меня в доме, да двинулись оттуда на залив. Сверху пришли Асканио и полковник, из Косого распадка подтянулись Алексей Кириллыч с Венедиктом, пришла Дуня. Северин очень просился, чтоб взяли, и Анри без сомнений сказал – да, конечно, ты ж наша палочка-выручалочка в случае чего.
О да, нужно помнить, что мы этих гостей не знаем, они нас тоже. Мало ли, что им там в голову придёт?
Нас ждали в самом большом шатре, из его верхушки шёл дым. Мне было интересно, как они там расположились с костром или ещё каким огнём – на льду, но оказалось – нормально. В центре, под отверстием – круглый железный ящик на ножках, ножки стоят на деревянной подложке, подложка на чем-то вроде войлока, и кажется… нет, не кажется, толика магической силы там тоже
