– Одно разорение получится с этим университетом… – проворчал Гюнтер.

– Ничего. Это потом все окупится. Нам уже сейчас специалистов не хватает. А у нас пока только один город более-менее развит, но ведь у нас городов много, и их тоже надо развивать. А на всех ключевых местах должны сидеть толковые, а главное – наши специалисты.

– Это придется целый университетский городок строить… – вздохнул Гюнтер.

– Не надо городок, ни к чему. Нам нужно обеспечить специалистами прежде всего свое графство, а для этого очень уж много людей и не требуется. Достаточно построить два больших дома. Один под учебные классы, а другой под общежитие для студентов. Хотя под общежитие можно переоборудовать тот дом, где сейчас лекарей обучают. Не хватит – еще один построить. А вот для преподавателей надо что-то придумывать. Тут уж сам решай. Считаю, что надо построить несколько небольших домиков и сдавать их преподавателям. Бесплатно, конечно. Но принадлежать эти домики должны университету. И выкупить их нельзя. Преподаватели будут меняться, а жить новым где-то надо…

– А кто в университете учиться будет? Только простолюдины?

– Почему это?

– Ну, ваше сиятельство, благородные не захотят учиться вместе с простолюдинами.

– Захотят, еще как захотят. Когда поймут, что неучам путь наверх заказан, сразу же и захотят. И не надо забывать, что Господь создал людей по своему образу и подобию. Всех людей, а не только благородных. Так, с университетом решили, но это дело будущего, хотя начинать надо уже сейчас. Не спеша строить дома. Разговаривать с будущими преподавателями. А со следующего года и начинать. Что там еще у тебя, Гюнтер?

– В общем-то, все нормально и без изменений. Завод дает просто огромное количество стали. Почти все распределяем среди своих мастеров. Сейчас у нас заказ от бургундцев и французов. Пока все идет по плану. Изготавливаем понемногу и сельхозинвентарь. Думаю, зимой еще на два-три баронства наберем. Продаем и просто сталь в брусках, но не много, чтобы цены не обрушить. В основном ганзейцам. Приезжали представители Швабского союза городов. Тоже хотят качественное оружие. Но они очень хотят заполучить и наши кулеврины, а тут уж действует ваш запрет. У них там непрекращающаяся война с графом Вюртембергским. В прошлом году при Ройтлингене они его здорово поколотили, но граф все равно не успокоился. Вот они и хотят вооружиться получше.

– Нет, пушек ни им, ни кому бы то ни было не продавать. Пока это наше единственное преимущество.

– А мушкеты? – тут же возразил Курт.

– Мушкеты хороши против равного противника – по численности, я имею в виду. Даже если противник числом будет раза в полтора больше, при определенных условиях мы победим. Но вот если их будет больше раза в два-три, то одни мушкеты не помогут. Тут нужны пушки. Да ты и сам все видел.

– Видел, конечно. Но мне кажется, мы мушкеты все-таки недооцениваем. Надо будет еще поработать над тактикой их применения.

– Вот и поработай. Потом доложишь. Короче говоря, огнестрельным оружием мы не торгуем. Никаким и ни за какие деньги. Мечи, секиры, копья, доспехи. Можно продавать не просто наконечники для стрел, а целиком стрелы. Нужно только договориться с нашим цехом плотников и столяров. И им выгодно, и нам. Инструмент не пробовал продавать?

– Продавал. Очень задорого. Но все равно в очереди стоят.

– Это хорошо. Ладно, давайте закругляться. Я жене обещал пораньше освободиться.

– Так ночь уже…

– Ну, может, и не спит еще.

– Последний вопрос, ваше сиятельство, – обратился ко мне Гюнтер. Я кивнул. – Один наш городской подмастерье, из златокузнецов, обращался ко мне насчет Беаты. Очень уж она приглянулась ему. Спрашивал насчет приданого. С Беатой я говорил, она вроде не против, если вы, конечно, разрешите.

– Ну, раз все согласны, то дай за ней гульденов сто; хватит?

– Да вы что, ваше сиятельство, – это слишком много. Полста гульденов в самый раз будет.

– Дай сто, Гюнтер, не жадничай. Ну все, я пошел. Завтра вечерком заходите, еще поговорим.

Я встал и направился на женскую половину. Но Ами уже спала. Я тихо подошел к ней, присел на край кровати и поцеловал ее. Она открыла сонные глаза.

– Спи, дорогая, спи… До завтра.

Я погладил ее по нежным волосам и ушел. Пойти напиться, что ли? Нет, не хочется. Может, к Эльзе? Где ее комната, я знаю. Нет, нехорошо. Из спальни жены – сразу в спальню к любовнице. Пойду попробую уснуть. Но уснуть не мог долго. На душе было как-то муторно. Беату не хотелось терять просто жутко. Понимал, что так и должно быть, девочке надо устраивать свою жизнь. Тем более такая хорошая партия. Это не слуга и не крестьянин. Теперь Беата будет уважаемой горожанкой. А если у ее мужа хватит денег, а теперь наверняка хватит, внести первичный взнос за звание мастера в свой цех, то она будет вообще женой мастера. Но мне-то от этого ничуть не легче. И изменить ничего нельзя. Бабка же сказала, что придет время – и они сами уйдут. Вот оно и пришло, это время. Да я и без бабки все прекрасно понимаю. Беата ведь уже, считай, старая дева. Ни семьи, ни детей, ни перспектив. Я к ней наведывался два-три раза в месяц. Да и то, когда был в замке. Для молодой, здоровой женщины – это не жизнь. Теперь у нее будет нормальная семейная жизнь. Ну и дай ей бог счастья.

Так, жалея себя, я и уснул. Проснулся, как всегда, до зари. Ну что за божье наказание – когда же я буду вставать как все нормальные люди, хотя бы со светом… А то брожу в серой предрассветной мгле, как призрак. Подумал-подумал и пошел к Эльзе. Не прогонит же она меня…

Дверь в ее комнату была не заперта. Ну не за́мок, а проходной двор, ей-богу. Эльза лежала на кровати разметавшись, простыня сбилась на сторону и едва прикрывала только одну ее ногу, да и то не всю. Я стоял и любовался. Эх, был бы я художником… Она, видно почувствовав мой взгляд, открыла глаза. Я подошел и сел на край кровати. Ни слова не говоря, она притянула меня к себе, привстав и обхватив за плечи. И зачем я одевался?.. Я думал, она порвет мою одежду. Хорошо хоть та была еще походная, из плотной и прочной ткани. Но срывала она ее с меня аж с рычанием. Я и сам поддался ее настрою и то и дело впивался губами то в ее губы, то в грудь. От этого она совсем потеряла голову.

Брэ она мне все-таки разодрала. И немного угомонилась только через час. Да и то от усталости. Скакать на мне целый час – это и без ног остаться можно. Я и сам не ожидал, что выдержу столько, но выдержал. Тем более слыша ее рычание и стоны. В конце концов она свалилась без сил мне на грудь. Я перевернул ее на спину. Ноги ей мне пришлось распрямлять самому. Потом массировать их. От этого она опять начала заводиться. Но теперь все пошло намного спокойнее. Я ласкал ее не торопясь и очень нежно. Но меня и самого надолго не хватило. После того как ее начало трясти от возбуждения, я и сам потерял голову. Но в этот раз мы очнулись пораньше, минут через тридцать-сорок. Вставать ужасно не хотелось, но надо было идти мыться и завтракать. И есть здорово хотелось, и Ами не стоило обижать опозданием.