– Спасибо, – поблагодарила я помощника, оперлась на протянутую руку и поднялась, чтобы увидеть знакомое лицо.

– Познакомься, наш принц. И главное, у него действительно есть лось. Правда, ваше высочество?

– Правда, – усмехнулся мужчина, протянул мне носовой платок и представился, как будто мы не были знакомы: – Альтар.

Я промолчала.

С репетиции пришлось выползать. Медленно и с чувством. Чувством глубокого неудовлетворения ролью и частично – реквизитом. Сидеть за одним иллюзорным кустиком с Жабкой в обнимку – это, я вам скажу, не каждому дано испытать. Мне довелось. Господи, я так много грешила? Я не со зла. Честно, это просто жизнь такая. Насыщенная.

Рядом ползла Кира, которую судьба тоже не пощадила. Она у нас изображала девушку активную и хваткую, в двух местах одновременно присутствующую. За нами плелись, прихрамывая, наши парни болотные. И последней – королевой банды – шла Вита. Вот уж кто был создан для своей роли! Серый кардинал нашего мини-царства, она являла собой образчик благонравного спокойствия и уверенности. Не металась по сцене, не повышала голос, не пыталась удержать Жабку за поводья… Она просто царила.

Вы скажете: кого-то забыла? Хм, возможно. Дайте-ка подумать… Нас было семеро. Пятеро ползли, один на четырех лапах догонял, еще один… А он не устал! Ходил себе по сцене два раза туда-обратно, а потом долго смеялся с первого ряда, подрывая дисциплину. И кто?! Доблестный педагог, преподаватель со стажем, уважаемый человек!.. Испортил нам всю малину.

Поэтому, когда репетиция кончилась, мы (я, Жабка и Кира) демонстративно не включили его в список ползунов. Страшная мстя! Очень страшная! Он так смеялся, так умолял не лишать его возможности ползти со всеми! Но мы были неумолимы.

– Ваше высочество, вы хорошо справились, – отметила предательница Вита.

Эта тоже отказалась ползти. Мы переглянулись и поднялись, решая не лишать уборщиков удовольствия помыть полы тряпкой.

– Угу, тут любой бы справился, – «поддакнул» Трейс и получил легкую затрещину от Виты.

– Не у всех есть лось! – наставительно подняла указательный палец кикимора и погрозила своему «вестнику». И снова повернулась к Альтару: – Благодарим, что присоединились к нашей постановке. Надеюсь, вам нравится сотрудничать с нами.

– Более чем, – усмехнулся маг. – Никогда не думал, что театр может доставлять столько удовольствия.

Вита согласно кивнула, а я смутилась. И Кира как-то порозовела. Даже Джейс отвел глаза. Трейс угрюмо промолчал. Вот мы и выяснили, кто целовался ради кадра, а кого обделили.

Ключ от зала отправилась сдавать Вита, мы же всей компанией потопали к расписанию.

В этот предночной час только редкие адепты посещали Академию добровольно. Да и те больше походили на зомби, чем на порядочных лоботрясов, коих принято представлять. Проводив сочувственными взглядами одного из таких несчастных, корпевшего над дипломом до самого закрытия библиотеки, мы по привычке глянули, что готовит нам грядущая неделя (для меня это было особенно актуально), и пошли на выход.

– Контрольная работа по практическому применению простейших атакующих чар, – шепотом предупредил меня маг, когда мы друг за дружкой выходили из здания Академии.

– Я не сдам, – автоматически захныкала я, а потом сообразила, кому и что говорю.

Краснота – моя вторая кожа. Может, того, переквалифицироваться? Какая я кикимора, я индейка. От слова «краснокожая». Коренная жительница Латинской Америки, которая как-то попала в Европу.

Сзади послышался смешок, выражавший все, что мой доблестный преподаватель думал о столь поспешном заявлении своей нерадивой ученицы. Вот всегда так! Я на полном серьезе говорю, что не сдам, а мне не верят! Будто я не чело… кикимора! Будто права на ошибку у меня нет. А вот есть! Как раз сейчас, когда жизнь моя не зависит от учебы, право ошибаться у меня и появилось. И что поразительно? Я стала учиться лучше! Вот так-то, господа хорошие. Из-под палки добра не делают, а вот добровольно…

– Не присоединитесь к нам? – внезапно предложила Вита под общий тяжкий выдох.

Даже волк из солидарности повыл. Или это он намекал, чтобы ему обувь отдали?

Видя такое единодушие, Альтар закономерно согласился и, как он выразился, «вспомнить студенческую жизнь, полную приключений и впечатлений».

Я решила слинять от греха подальше. Благо, отмазка имелась, и весьма впечатляющая: с подписью главной целительницы и обещанием ректору вести себя хорошо. С постельки не ходить дальше столовой. Меня провожали скорбными взглядами. Да уж, вечер в компании препода – что может быть лучше?

Этикет, на который спихнули ответственность за безрассудство Виты, все мысленно возлюбили.

Я медленно брела к общежитию, едва-едва переставляя ноги. Все же я себя переоценила, когда решила податься на сцену, не оправившись полностью. Но после боя не принято махать кулаками, а я решила не жаловаться на собственную глупость.

Начинался дождь. Или это туман медленно садился на землю? Я запрокинула голову и поймала холодную каплю переносицей. Все же дождь. А я не могу остаться. Грусть воспоминаний возникла сама собой. Первый раз я гуляла вот так, одна, предоставленная самой себе, под холодным дождем, в лагере. В так называемую «последнюю ночь».

Это событие повторялось каждый год – последняя ночь лагеря. Единственное время, когда можно гулять до самого рассвета. Можно и нужно. Все чувствовали скорое расставание, чувствовали скорый отъезд. В комнатах стояли уже собранные сумки, а в шкафах гулял ветер. По корпусам звенели чашки, и можно было напиться чаю на несколько лет вперед, но важен ли сам чай? Нет, важны люди, которых я больше не увижу.

Капля пробежала по щеке, будто слезинка.

В ту ночь я гуляла под дождем. Дикий, беспощадный, он трепал деревья, что окружали наш маленький лагерь. Целый мир для поселившихся там на те три недели. Трепал, но не мог согнуть. Он и не испортил веселья – в корпусах тоже было много места, а без вмешательства вожатых мы нашли, чем себя занять.

Я гуляла одна. В корпусе, где горел свет, пили теплый, согревающий чай, смеялись и плакали друг у друга на плече… Я не могла туда пойти. Не чувствовала сил, не видела смысла, не знала, как смогу пройти мимо и не выдать того, что на сердце.

На улице лил дождь. Я сидела на качелях, глотала капли холодной воды. Соленые. Они были слишком соленые на вкус.

И ничего ему не сказала.

Губы сами вытянулись в улыбку. Жалкую, как мне кажется. Как и я в прошлом. Но это все – лишь прошлое, и я решила оставить его там. Его тени уйдут вместе с дождем, а дорогу домой найдут только теплые воспоминания. Семья, ее я не забуду никогда. Буду скучать, но смогу улыбаться. А дождь… Теперь мне не нужно гулять одной, опасаясь света.