– Душа ветра, – выдохнула она.

Девушка встала в полный рост. Не успела она ответить, как из угла фургона послышался стон. Садов зашевелился.

Одно неуловимое движение – и в ладонях Души ветра оказались ножи. Когда взгляд Садова остановился на них, Ана уже знала, что произойдет.

Обрушившаяся на нее стена страха снова наступала: мрачный, чистый ужас сковал ее нутро и парализовал конечности. Она сползла на пол. В голове маячили образы. Рамсон, лежащий в луже крови в банкетном зале. Папа, содрогающийся в конвульсиях, и кровь, фонтаном бьющая у него изо рта. Восемь тел, распростертых на брусчатке и корчащихся, их выцветающие глаза.

Она услышала приглушенный удар – Душа ветра упала на пол. Девушка издала слабый стон, и ее лицо затянула пелена кошмаров, давно преследовавших ее.

Садов пополз к ним, придерживаясь за рану на боку, которую нанесла ему Душа ветра. Он поднял руку, и в руке у него блеснул нож.

Садов собирался убить девушку.

Ана подбежала и заслонила Душу ветра своим телом. Садов остановился и замялся.

– Уйди с дороги, – прорычал он, – или я убью вас обеих.

За спиной Аны послышался шорох, и вдруг по фургону пронесся порыв ветра, который повалил Садова на пол. Ана пыталась схватиться за что-нибудь, пока не почувствовала крепко обвившие ее за пояс руки Души ветра.

Они держались друг за друга, пока гул вокруг нарастал, превращаясь в ор и отшвыривая Садова к двери. Следующий порыв – и дверь распахнулась, и Садов исчез из виду.

Ветер ослаб, все стихло.

Ана отпустила Душу ветра. Сердце ее колотилось. Она смотрела на девушку, которая беззвучно вставала на ноги. По щекам Души ветра текли слезы. Одной рукой она придерживалась за стену, а в другой держала нож. Грудь ее вздымалась от частого дыхания.

– Ты в порядке? – спросила Ана и снова посмотрела на открытую дверь. За ней простирался лес, утопая в тени, в некоторых местах разбавленной светом луны.

– Да, – голос ее был не громче вздоха. – Кто он?

– Это долгая история, – Ана нагнулась, чтобы подобрать осколок стекла. Его можно использовать как оружие. – Мы должны догнать его. Ты можешь идти?

Девушка быстро кивнула. Шаги ее были легкими, как взмахи крыльев маленькой птички. Она пронеслась мимо Аны, выпорхнула в открытую дверь и мягко приземлилась на недавно выпавший снег. Снаружи лежали тела шести стражников, сопровождавших фургон. В их стеклянных глазах, как в зеркалах, отражались раскачивающиеся макушки деревьев. Из их шей и грудных клеток торчали лезвия ножей. Снегопад прекратился, и небо прояснилось, обнажая яркую луну и россыпь звезд. Садова нигде не было видно.

Душа ветра указала пальцем на вереницу следов, ведущих от фургона к тени ближайших деревьев.

– Я могу последовать за ним. Он не мог далеко уйти.

Ана закрыла глаза. Если бы она только могла использовать свою силу родства, чтобы проследить, где сейчас был Садов…

Но божевосх уже прочно обосновался в ее организме, и чтобы переработать дозу, которую дал ей Садов, мог понадобиться целый день.

Ана покачала головой.

– У него сила родства со страхом. Тебе опасно идти одной.

Душа ветра кивнула. Затем она обошла тела стражников, вытаскивая из них ножи и забирая их сухпаек. Впервые за все время Ана вспомнила, что все еще была в бальном платье. С ее запястья свисала украшенная бусинами сумочка. Холод щипал ее кожу, и она обхватила себя руками.

– Держи.

Душа ветра передала ей охапку одежды.

Ана замялась. Она слышала столько историй о разрастающейся Кемейранской империи. О том, как дальневосточное королевство готовило смертоносных убийц и отправляло их в другие государства в качестве шпионов, служащих его жестокому режиму. Недоверие к нации засело глубоко в душе каждого кирилийца. Папа предупреждал ее, учителя предостерегали ее, и Лука рассказывал ей о затяжной войне между двумя империями.

Но… выражение лица девушки, ее неуверенность, неприкрытый страх, который охватил ее перед Садовым – все говорило об обратном. Она спасла Ане жизнь.

Враг моего врага – мой друг.

Ана протянула руку и взяла одежду.

– Спасибо, – сказала она. Она хотела задать этой девушке миллион вопросов.

– Как ты меня нашла?

Девушка была ошарашена. Она пристально смотрела на Ану.

– Это была часть сделки.

Что-то это Ане напомнило.

– Сделки? – вырвалось у нее.

– Да, – резкий кивок, недоуменно сложенные брови. – Мой трудовой договор был куплен после мой драки со Стальным стрелком в Манеже. Он пришел и забрал меня той же ночью.

Ее взгляд смягчился.

– Он не назвал своего имени. Он сказал, что у меня есть выбор: я могу заключить с ним сделку и получить свою свободу прямо сейчас.

Ана едва могла дышать.

– Взамен он попросил защитить тебя, когда придет время. Он освободил меня и сказал ждать в Ново-Минске, пока он не пришлет мне послание со снежным ястребом – Душа ветра стала перебирать свои волосы. – Сегодня я получила послание, и поэтому я здесь.

Несмотря на то, что ей сказал Тециев, несмотря на все противоречивые свидетельства и факты, в которые не хотелось верить, Ана тут же поняла, что это был Рамсон. Рамсон послал эту девушку.

Воздух стал невыносимо холодным, каждый вдох резал легкие, как осколки стекла.

Керлан оставил его в живых, чтобы я пришла к нему.

Рамсон не был хорошим человеком – но, возможно, часть его хотела изменить этот факт. В мире оттенков серого он сделал свой выбор. И этот выбор спас ей жизнь сегодняшней ночью.

Ана моргнула, чтобы не заплакать. Она не могла позволить себе думать о Рамсоне или собирать воедино отрывки его истории, пытаясь найти объяснение его поступкам и решениям… сейчас не время. Через пять дней Луку заставят отказаться от престола и передать бразды правления Морганье, которая, придя к власти, начнет сеять ужас и проливать кровь.

За пять дней было сложно успеть добраться до Сальскова, но Ана должна была успеть. Она прибудет во дворец и, даже без помощи Тециева, обвинит Морганью в государственной измене.

У нее уже имелись доказательства. Противоядие находилось в дворцовой аптеке вместе с ядом. И Лука – Лука послушает ее. Он ей поверит.

Внезапно ночь стала менее темной.

Кемейранка отвязывала запряженных в фургон лошадей. Ана подошла к ней.

– Как тебя зовут?

– Линнет, – прошептала девушка, как будто ей непривычно было произносить собственное имя. – Меня зовут Линнет.

Ана глубоко вдохнула. То, что она собиралась сказать, было рискованно. Но ей нечего больше терять.