– Да, неплохо у вас тут все оборудовано, – присвистнул я. – И что, часто такой заказывают?

– Когда как, – откликнулся владелец «Лимобуса». – Когда выпускные или Новые года – заказов много. Но бывает, что и месяцами ни одного клиента.

– Витенька, поехали, – говорил Топ-лузер, подталкивая меня в спину, – сейчас девочек зацепим, специально для тебя. Я уже обо всем договорился, я проделал большую работу.

– Нет, чувак, я не еду.

– Да поехали, ну че ты? Отдохнем, как в старые добрые времена.

– Ты, придурок, у тебя в кармане целое состояние, пропьешь ведь или потеряешь! Могут и спиздить. Че ты делаешь?!

Топ-лузер стал немного серьезнее:

– Так ты точно не едешь?

– Не еду.

– Тогда на, бери на сохранение, – произнес Топ-лузер, вытаскивая из мешка половину пачки.

– Ты же говорил, только штуку собираешься потратить.

– Все будет нормально!

Мне ничего не оставалось делать, как взять хотя бы это.

Топ-лузер рассовал оставшиеся деньги по карманам и бросил пустой пакет на землю.

– Ты все-таки опездол! – подытожил я.

– Нет, Витенька, вот увидишь, все будет нормально.

– Опомнись, чувак, – я перегородил Топ-лузеру вход в «Лимобус».

– Have you seen the well to do?

Up and down Park Avenue?[22]

– заиграло в автобусе.

Оттолкнув меня, чувак ворвался в «Лимобус» и принялся танцевать вокруг шеста, виляя бедрами.

– Они у меня спляшут сегодня! – орал он, тряся пачкой купюр. – Эти шлюхи у меня будут вытворять такое, ты себе не представляешь! Эти бляди и сами не догадываются, на что они способны ради денег. Я им покажу пределы их возможностей!

– Да делай, что хочешь, – я развернулся и побрел прочь. – Вот опездол…

– Как долго я ждал этого дня! – кричал мне вслед Топ-лузер. – Такого этот сраный город еще не видел! Они меня надолго запомнят, сволочи!

Spending every dime for a wonderful time…[23]

– неслось из мощных колонок.

Я, не оборачиваясь, шел к стоянке такси. Ветер пронес мимо меня пустой пакет, в котором совсем недавно лежала «денежная котлета» Топ-лузера, а до этого – летающая тарелка от «Солнечного» кредита. Глядя вслед улетающему пакету, я пытался представить, каким будет его следующее содержимое, и будет ли вообще… Стало совсем грустно.

Больше всего мне хотелось сейчас сидеть рядом с Владимэром в Мерседесе и ехать в Москву. Но придется сидеть рядом с таксистом и выслушивать его жалобы на погоду и жизнь.

После этого вечера мне суждено будет увидеться с Топ-лузером лишь один раз, когда в заведении под названием «Слава богу, сегодня пятница» он заберет отданные мне на сохранение деньги. Судя по тому, что произойдёт это довольно скоро, процесс показывания шлюхам их скрытых возможностей пойдёт победными темпами.

Только по прошествии некоторого времени мне подумалось, что, скорее всего, Топ-лузер никуда и не собирался уезжать. И где-то в глубине души он знал это с самого начала операции, но не решался никому признаться, обманывая самого себя и нас заодно. А весь этот фестиваль разврата был всего лишь красивым способом самоубийства.

Однако мне по-прежнему не понятно, имел ли место сам факт самоубийства? Если имел – где же тело? А если не имел, то куда исчез Топ-лузер из туалета на двадцать шестом этаже гостиницы «Рэдиссон»? Эти вопросы так и остаются невыясненными…

Вечером того дня, приехав домой, я не удержался и пересчитал деньги, взятые у Топ-лузера. И стало очевидно, что Владимэр все-таки в чем-то очень честный и благородный человек. Господин Шнипельсон, например, попросту кинул бы Топ-лузера и забрал деньги себе, осознавая участь, которая их ожидает, останься они в руках Зигмунда.

Spending every dime for a wonderful time…

Когда меня спрашивают, где был раздобыт левый паспорт, то, прежде чем отвечать, я закуриваю, сажусь поудобнее и закидываю ногу на ногу. Это очень забавная история, и мне не надоедает рассказывать ее, бесконечное количество раз.

Мы встретились возле торгового центра «Мол». У Гены был допотопный мобильник, не поддающийся идентификации, не то «Самсунг», не то «Сименс»; он разваливался в руках, периодически вырубался, а если и работал, то слышимость была никакая.

– Так надо, – пояснил Геннадий, мучая телефон. – Далеко отсюда до твоего друга?

– Да нет, минут пять ходьбы.

– Тогда пойдем пешком, а то этот чувак с машиной, фиг знает когда приедет.

Для заключения сделки о покупке паспорта у бомжа, если вы помните, необходимо было две бутылки отменной крутки. А один мой приятель, бывший одноклассник, как раз торговал этим популярным напитком, прямо в своём частном доме, что на улице Московской. Говоря на современном языке, у него была точка. Туда-то мы с Геной и направились. Мое предложение зайти в «Мол» и купить нормальной водки, было отвергнуто с пояснениями:

– Это для тебя она нормальная водка, а для них – «аптека». Им нужна крутка, самая настоящая и чтобы в пластиковой бутылке из-под колы, – все должно быть выдержано в классическом стиле. Они ее называют «топливом».

– Топливом?

– Топливом, топливом, чувак.

– Ну топливом, так топливом.

Отойдя от респектабельного торгового центра «Мол» на двести метров, вы попадаете в совсем нереспектабельный Московский форштадт. «Маскачка» – некогда грозный район, наводивший ужас на все остальные, более миролюбивые предместья нашей столицы. Во времена моего детства одно лишь название Московского района, обеспечивало пропуск в касту неприкасаемых. Если гопники, приставшие к вам в городе с традиционным вопросом «С какого ты района, пацан?», слышали в ответ «С Маскачки», – все их претензии отпадали тут же. Криминальные традиции здешних мест тянутся ещё с царских времен. Уже тогда градоначальники предостерегали жителей города от прогулок по этому предместью в темное время суток; а подумав, предостерегали также и от прогулок в светлое время. В лихие девяностые просто так пройти по району чужаку было проблематичным, вне зависимости от времени дня и ночи.

Московский форштадт являлся эпицентром всех известных криминальных видов деятельности, и практически каждый тамошний житель прямо или косвенно был замешан в чем-то противоправном. Не говоря уже о том, что буквально в каждом втором доме находилась точка, где продавали нелегальный алкоголь или наркотики. Торговля круткой на Маскачке вообще никогда не считалась незаконным или криминальным занятием, это было чем-то само собой разумеющимся. Все жители района от мала до велика знали, где находятся подобные места торговли и, с удовольствием, могли их показать. Половина точек крышевалась бандитами, половина – ментами, и все жили дружно, в мире и согласии.